Мам, пап. Я дома.
– Ты времени видел сколько?
– Ещё не темно, мам.
– Вон батя твой дармоеда притащил, как будто сами жируем.
– Где? Нифига себе! Пап, это кто?
– Девка. Надо назвать как-то.
– Я вчера киноху прикольную видел про виртуальную реальность, что ли. Джуманджи называется.
– Длинно. Мать, есть идеи?
– Не слышу я, сколько раз говорила не орать из другой комнаты. Джина? Вы что в Америке? Как нибудь по-русски надо, по человечески.
– При чем здесь Америка. Мне вчера мужики на работе про индуса какого-то рассказывали, так вот он при жизни все твердил про путь какой-то, джана по-ихнему. Красиво и со смыслом.
– Индусы? Наш, вроде, дружит с ними. А то смотрите, мне тут пятая колонна в квартире не нужна. Итак в конуре живем.
– Короче, будет Джаной. Чё пожрать есть?
– Ишь ты вспомнил, а ты домой что-то акромя вот этого вот принес? Мне зарплату задерживают. Пашке вон ботинки в школу чтоб купить кредит пришлось брать. А ему пожрать подавай. Иди садись, гречку вон сварила. Пашка, тоже есть иди!
***
Так, осязание, какое никакое, есть. Обоняние. Обоняние на высоте. Видеть пока не вижу, но слышу. И понимаю, что слышу. Это уже хорошо. Попробуем подвигаться. Конечности есть. Вестибулярный аппарат работает хреново. Ну, всё понятно. Надо теперь разобраться где я.
Вот сейчас эти три ужасно громких голоса назвали меня Джаной. Этимология слова санскритская, но голоса говорят на языке восточных славян. Почему они дали мне чуждое этой нации сочетание звуков? Загадка.
Возьмем на вооружение пока самое лучшее, что у меня есть из чувств. Обоняние. Пахнет как обычно, куча пыли из частичек омертвевшей человеческой плоти. Присутствуют нотки разлагающихся растительных корнеплодов и злаков. Есть какой то очень новый запах. Пока не могу понять что это.
Если меня, по непонятным причинам, славянские народности обозвали древне индуистским словечком, которое, кстати, ничего общего не имеет к значению слова «путь», значит, они его откуда то узнали. А откуда эти, судя по тому, что они едят, не богатые люди, имеют доступ к дорогим книгам? Что- то поменялось и пока непонятно что. Надо дать отдохнуть неокрепшим мозговым клеткам и подождать пока появится зрение, тогда и разберусь где я.
Мне снился калейдоскоп из воспоминаний. Все они были обрывочны и сильно перемешаны. Молодой мозг не мог пока справиться, с обрушившейся на него лавиной из прошлого. Ну, ничего привыкнет.
Времени, чтобы открыть глаза мне понадобилось не много. Теперь я вполне отчетливо видел, и мне предстояло четко идентифицировать себя и свои координаты в пространстве.
***
Увиденное, сначала повергло меня в уныние, но затем неминуемо последовало принятие неизбежного. Открыв глаза, я сразу понял, что оказался в другом промежутке времени. Меня окружали конструкции из непонятного материала и это было точно не дерево. Прояснился источник незнакомого доселе запаха. Теперь понятно, откуда они знают всякие чуждые им слова. Пока я закрывал и открывал глаза, люди научились делать что-то больше, чем лупить друг друга заточенными палками. Хотя, скорее всего, они их просто усовершенствовали, а дубасить друг друга не перестали.
Всё вокруг стало приобретать четкие границы, но я был не рад этому. Мой долгий путь как раз и должен был их убрать. Это была моя великая цель, к которой я шел много жизней подряд. И только я, казалось, приблизился к цели, на тебе. Ещё раз.
Ещё раз, ещё раз, ещё много-много раз. Вселенная веселится, когда разбрасывает сгустки нашей энергии по телам. У нее есть план, ведомый только ей. А мы лишь пешки в ее шахматной игре. Люди столько всего напридумывали про ад и чистилище, ни разу не задумываясь, что постоянно в нем живут, потому что жизнь – это есть чистилище. Отбор качественной энергии. Я в разряд качественной энергии опять не попал и поэтому снова обречен влачить бренное существование.
Разъедающая качественность моей энергии злость поглотила все мое нынешнее тщедушное тельце. Хотелось обратно в пустоту. Но не с возвратом в чистилище, а навсегда. Только там возможна вечная гармония.
Устроить прыжок в эту самую пустоту можно было очень быстро. Особенно с учетом крайней уязвимости маленькой животной плоти. Но этого было делать нельзя, потому что самоубийство не зря даже у людей считается признаком слабости. Так мой путь к пустоте сделает три шага назад, а я этого не хочу.
Если я буду просто ждать, пока состарится моя оболочка, будет то же самое. Качество моих атомов упадет и я снова, и снова буду видеть этот кромешный мир. Вот, мне сейчас любая обезьяна бы у виска покрутила, мол, дурак ты, жизнь прекрасна. А я бы ей покрутил. Помнила бы она все перенесенные мною на Земле «прекрасности».
Перерождение без потери полученного опыта – единственное, кстати, чего я добился на своем пути к пустоте. Как-то раз, пока я погружался в медитации и нирваны, я не заметил своей