забыл, что значит учиться мыслить,
я забыл подойти к морям.
Но я помню, что есть запасный выход —
это нажать на спусковой крючок,
разбудить лихо, чтоб не было тихо,
иначе у него пропадёт зрачок.
Я искал, я верил, я терял себя,
находил и терял опять.
Я учил, я учился, ласкал, презирал,
не давал себя раздирать.
Я шаман, я воин, я менестрель,
я седеющий чёрный маг,
я средь ночи рыскал, искал метель
среди лета: себе сам враг.
Жал себе ладонь, протирал очки,
помогал взобраться наверх снова,
но сейчас стою среди тел людских
и желаю сказать вам свое слово:
я вот что сегодня хочу вам сказать:
сами вызывайте свой дождь.
Я устал, я прощён собою. Назад
не пойду – шагов не вернешь.
2018, октябрь
«Не бывает много деревьев, закатов, неба…»
Не бывает много деревьев, закатов, неба.
Закат, конечно же, неба часть, но и так же
часть бытия, светящаяся под плащом ширпотреба,
безликости, бледности, разукрашенной яркой сажей,
с лицом не вовне, не в себе, а вне каких-то культур,
существующих, существовавших или
поддающихся появлению через ряд временных фактур.
Не хватит мне обнажённых, изящных людских натур,
чтобы они смогли, скрутясь в человечью живость,
стать хотя бы отчасти такими прекрасными, как кружочек неба,
что влезает в пространство между двух моих бледных пальцев,
и я, не прося ни воды хоть глоток, ни огрызок хлеба,
замираю, голодный, воззрясь в вышину под печатью Феба.
На моих осушённых фалангах мелькают улыбки
Солнца,
пока небо стоит всего, а человек – ни черта, ни
червонца.
2018, ноябрь
«Десять пыльных строк на полке…»
Десять пыльных строк на полке
и ещё одна в кармане,
строфы все на барахолке,
заголовок в барабане.
Рифма бегает повсюду,
не могу схватить руками:
«Слышь, иди сюда, паскуда!» —
рифма бегает кругами.
Слова на буквы разделились,
смешались все в круговороте,
на голову мне взгромоздились,
кричат мне в ухи: «Не соврёте!»
И все голодные поэты
вот так сражаются с собою,
пытаются создать ответы
и набалакаться с судьбою.
2018, декабрь
Нет никакого Бога
Бог либо внутри меня, либо нигде.
Нет никакого Бога. Нет его во мне,
а значит, он нигде (согласно Моэму,
с которым солидарен в этом деле).
Слаб человек, а значит, быть беде,
коль человек один и нет подмоги,
зачем ютиться в этом бренном теле?
Зачем остаться жить? Но надо ль умирать?
Как бы