сделал вид, что ослышался, наклонил к Платонову голову поближе и переспросил:
– Что бы ты сделал?
– Повторяю. Левую руку я бы оставил. Там видно, что лучевая сторона жива. Хорошо видно. По крайней мере, мне. Пальцы не выломаны, сустав тоже. Фасциотомию сделаем, давление уменьшим. Посмотрим, как поведет себя ожоговый струп. Своя рука лучше, чем протез – тем более, что один у него точно будет.
В кабинете повисла гнетущая тишина. Каждый присутствующий думал над словами Платонова, прокручивал варианты, вспоминал случаи из практики. И в этот момент открылась дверь, и вошли ведущий хирург полковник Кравцов, а следом за ним – Мазур.
Кравцов пропустил Елену к дивану, Манохин подвинулся, и в итоге Мазур оказалась между ним и Платоновым. Виктор почувствовал, как она изо всех сил старается поджать ногу, чтобы не прикасаться к нему. Сам ведущий опустился за стол напротив входа, куда обычно сажают самых привилегированных гостей вроде начмеда или командира. Он достал из кармана халата пачку сигарет, из листа бумаги свернул пепельницу – эдакий кулечек, в каких бабушки на базарах семечки продают, закурил, оглядел всех и сказал:
– Коротко доложите. По существу.
Медведев поднялся и сказал:
– Сегодня около тринадцати тридцати из камеры временного содержания при военно-следственном комитете совершил побег сержант Михаил Терентьев. Он сумел выбраться из зарешеченного окна, но не удержался на карнизе и упал на расположенную внизу трансформаторную будку, во время падения машинально ухватившись за высоковольтный кабель обеими руками. Был отброшен ударом тока на пятнадцать метров, но по чистой случайности упал на свернутый во дворе брезент и других повреждений больше не получил. Вызванная «скорая помощь» доставила его к нам не очень быстро, но вполне себе в приемлемые сроки. Проведена рентгендиагностика, взяты анализы, установлен подключичный катетер, начата интенсивная терапия. Консультирован всеми специалистами, в настоящий момент требуется предоперационный осмотр начальника кардиологического отделения.
Платонов скосил взгляд на Мазур, но вдруг понял, что в этом докладе была какая-то странность…
– Терентьев? – шепнул он Рыкову.
– А я говорил – тебе будет интересно, – ответил тот.
«Бог шельму метит», – покачал головой Виктор. Это тот самый сержант, что сломал челюсть Липатову и был увезен из госпиталя сначала в комендатуру, а потом в другое ведомство. Судя по всему, Терентьев насмотрелся сериалов и решил рвануть в бега – за причиненные увечья ему грозил реальный срок. И вот как обернулось…
Тем временем Елена попросила историю болезни, что-то там посмотрела, после чего вышла в реанимационный зал. На диване стало посвободнее, Платонов вытянул ноги и приготовился выслушать решение Кравцова. Но прежде надо было дать слово Рыкову и Манохину. Каждый из них сказал, что думал; Николай Иванович принял сторону Платонова в отношении левой руки.
Кравцов послюнявил