коли по военной. Приписан он был к драгунскому полку нижним чином с рождения, а не вступило полгода, как получил первый офицерский чин. И вообще – мальчик живой и смышлёный.
За те несколько минут, что Алёшенька рассказывает сие, муки мои телесные даже оставили меня в своём усердии.
Я обнимаю его на прощание и, чуть замешкавшись для осмысления, решительно передаю все бумаги с жизнеописанием своим. Рассудив при сём, что, может, Петенька мой прочтёт по совершеннолетию, а мне уж они и в тягость, пожалуй. Точка поставлена!
А ещё я прошу государя моего Алексея Петровича передать письмецо, третьего дня написанное для сестры нашей Натальи, и очень прошу его на словах передать и делами посодействовать в приезде по мою немощь дохтура, срочно.
Свернув всё, вкладывает государь моё письмо и другие бумаги в дорожную сумку и, коротко обняв, без слов выбегает прочь…
Ещё ровно до вечерней молитвы мне хватило без боли, а потом, снова смирившись, я приготавливаюсь к бессонной ночи.
За сим, не вступило года от приезда племянника моего, и я принимаю решение всё же уйти из этого мира. Сие происходит на четвёртый год по учреждению моим царственным братом Петром Алексеевичем своей новой столицы, Санкт-Питербурха.
К сожалению, уйти приходится, ничего не поделаешь! Тож по причине тяжёлых родов, мучительной болезни да и усталости сильной.
По прошествии месяца с лишком по моей кончине объявлено в государстве всенародно о казни последнего из стрелецких вождей, Артемия Маслова. Кроме казнённых и сосланных, семьи стрелецкие по решению суда высланы из Москвы, стрельцы из провинциальных полков разжалованы в простые солдаты, а их семьи записаны в посадские. Сим завершается государево разбирательство событий осьмилетней давности.
А ещё много позже, в Персидскую кампанию одна тысяча семьсот двадцать второго года, июля двадцать третьего дня мой благодетельный брат, великий царь и великий князь Пётр Алексеевич отправил в Эндирейское княжество корпус генерал-аншефа Андрея Ветерани с приданными ему тремя ротами драгунского полка полковника Андрея Алферьевича Шневенца. К полудню на них напали войска местных владетелей Айдемира и Чапаншефкала и много побили тогда русского войска.
В том бою чеченской стрелой был сражён ротмистр, князь Петров Пётр Петрович, двадцати трёх лет от роду. Его денщику из вольных донцов, по счастью, удалось тогда вывезти тело князя Петра с ратного поля и схоронить в тайном месте, по дороге в главную «квартиру».
Позже, решением полкового командира, за неимением наследников, воинское имущество князя, включающее коня и двух лошадок с обозной телегой, амуницию и оружие, девять рублей серебром и другое по мелочам, было отдано за геройство в собственность денщику, по выходу оного в отставку. При этом толстую кожаную папку с бумагами погибшего командир передал полковому архивариусу для последующей описи по окончании кампании. Среди прочих бумаг в той папке была стопка посеревших листов, исписанных округлым