родном языке громко, потому что горжусь им. Испания – древняя страна с богатой историей, подарившая миру множество великих художников. Так зачем мне скрываться?
Но понемногу предубеждение против испанцев стало проходить. Когда я снимался в фильме «Зорро», «плохим парнем» был блондин с голубыми глазами, капитан Лав. А положительным героем стал парень с сильным испанским акцентом. Безусловно, очень важно, что Америка – и Голливуд в частности – пошли на это. Почему? Потому что это важно для нового поколения. Дети, даже если они очень маленькие, могут посмотреть фильм и сказать: «Это обычное дело. Он хороший парень, у него есть акцент, но это же нормально!»
Все остается в головах у детей и записывается на их внутренние жесткие диски. Я, например, до сих пор помню свои впечатления от любимых мультфильмов, вроде «Питера Пэна». Перед глазами встает этот момент, когда главный герой летит над Лондоном и забирает детей в страну Нетландию, – я был в восторге. И теперь, когда я нахожусь по другую сторону экрана, у меня есть подобная ответственность. Возможность рассказывать подобные истории другим детям делает меня счастливым.
Д. З. У вас есть очень интересные работы о том, что объединяет таких совершенно разных художников, как Казимир Малевич и Исаак Левитан. Вы говорите, что русская живопись, как и русская литература, не цель, а средство: средство уйти от боли. В это ваше понимание вписывается кто-то из нынешнего поколения художников?
Э. Б. Тут все зависит даже не от художников, а от зрителей – от заказчика, что ли. Как ни странно, это так. Потому что здесь очень важно, что есть национальное сознание и национальный характер отношения к искусству. Национальные характеры потребности в искусстве – скажем, французский и русский – совершенно разные.
Французское искусство закрытое в принципе. Оно вообще от зрителя не зависит. Искусство как бы демонстрирует свою красоту, свою самостоятельность. Оно доказало, что имеет право на самостоятельное существование. А вы – как хотите; если не нравится, проходите мимо. Вы много потеряете, но это уж ваше дело.
Искусство как таковое во Франции нужно именно для того, чтобы украсить жизнь. А у нас искусство нужно, чтобы прожить. Отсюда и соответствующее отношение к искусству. И эту потребность художник должен удовлетворять.
Это очень важно. И причину надо искать не столько в художниках, сколько в отношении к искусству в обществе. Я с этим сам лично сталкивался и сталкиваюсь.
Могу даже рассказать любопытную историю, которая со мной произошла прошлым летом. Я был в гостях за городом и пошел по лесу бродить: прошел деревню и пришел к маленькому старенькому мостику в лесу. А я обожаю эти мостики – как на моей с детства любимой картине «Мостик. Саввинская слобода» Левитана.
Я достаю блокнот и начинаю рисовать этот мостик. У меня дорожный блокнотик, я всегда в нем рисую. И тут у меня за спиной начинает стучать топор.