устало вздохнул.
– Мне непонятно, о каких палках ты говоришь. Не знаю уж, как и что там у вас дальше получится с Ильей, но лично я отношусь к тебе, как к племяннице, и Виктория тоже всегда тебя любила.
– А ваша, так называемая, дочь? – Лиля сделала ударение на словах «так называемая» и с удовольствием заметила, как Андрей Пантелеймонович слегка вздрогнул. – Между прочим, она навещает Илью с его шлюхой в их гнездышке. Они с Кариной обнимаются, лобызаются – самая любимая родня!
От неожиданности Воскобейников растерялся, но уже в следующий миг возмутился:
– Милая моя, ты ерунду говоришь! Как может Настя постоянно навещать Илью? Она сама никуда не ходит, ее повсюду возит шофер, мать контролирует каждый ее шаг. И Инга, и Петр сразу бы мне сказали.
Лиля пожала плечами:
– Я что, врать буду? Мой человек видел, как она к ним приезжала.
– Ты что, следишь за домом Карины? – изумился Андрей Пантелеймонович.
– Естественно – пока она якшается с моим мужем. Так вот, они туда приехали все вместе – ваша Настя, эта кикимора и Илья. На машине моего мужа, между прочим, а не с вашим шофером Петром.
– И что тут такого? Возможно, Настя попросила Илью объяснить ей задачу по математике. Почему бы ей не попросить – ведь она считает его своим двоюродным братом. Или ты хочешь, чтобы она считала его кем-то другим?
Теперь уже он нарочито выделил «кем-то другим» и с удовлетворением отметил, что на этот раз вздрогнула Лилиана. Сбавив немного тон, она возразила:
– Нет, конечно, но зачем ей приезжать домой к этой шалаве? Если она хочет повидать брата, может приехать к нам. В наш дом, туда, где он живет!
Утомленному брюзжанием Лили Андрею Пантелеймоновичу захотелось ее подразнить.
– Ну, не знаю, не знаю, – почти весело протянул он, – они с Кариной ведь знакомы с детства и довольно тепло друг к другу относятся, а в нюансах отношений Анастасия пока не очень разбирается – она еще ребенок. Так как, мы с тобой займемся делами, или продолжим никому не нужную дискуссию?
– Хорошо, – буркнула она, – займемся делами. Итак, что от меня требуется – сделать короткое заявление? Хорошо, сделаю. И, если надо, встречусь с этим Ючкиным.
– Ну и молодец, – Андрей Пантелеймонович легко поднялся и, дружески поцеловав ее в щеку, отправился на свое место.
Лиля откинулась назад и прикрыла глаза. Лицо ее было неподвижным, казалось, уставшая деловая женщина мирно дремлет, убаюканная гудением мотора. Однако ярость, гнездившаяся у нее внутри, не улеглась и сверлила душу – так сильно, что она сама не замечала, как губы шевелятся и шепчут:
– Она еще ребенок? Не ребенок она, а маленькая сука! Тварь! – ее веки на миг приподнялись, и ненавидящий взгляд уперся в затылок прильнувшей к иллюминатору Насти.
Та внезапно оторвалась от окна и, повернув голову, встретилась