затряслись руки, и первым его порывом было отказаться, он даже начал что-то говорить, но потом сумел овладеть собой.
– Боже мой – сначала муж, потом сноха. Самое страшное, что там остались дети. Господи, конечно же, я… я поеду с вами.
Впрочем, чуть позже он настолько овладел собой, что начал воспринимать происходящее спокойно и по-деловому – как бы со стороны. Позаботился о том, чтобы вместе с ним к Марии Борисовне приехал доктор, и, сообщая оцепеневшей от ужаса вдове Илларионова страшную новость, дружески сжимал и ласково гладил ее похолодевшие руки. Однако говорить с сыновьями Лады у Андрея Пантелеймоновича мужества все же не хватило – оставив находившуюся в шоке Марию Борисовну на руках приехавшего с ним врача, он уехал, попросив Чеботарева сообщить мальчикам о трагедии на Снежной.
В течение последующей недели Воскобейников был очень занят – у него началась предвыборная кампания, он занимался организацией похорон Лады Илларионовой, и, естественно ему было не до треволнений Инги, которая не могла понять, что творится с дочерью.
В понедельник утром, когда Настя вошла в класс, она обнаружила, что на ее месте рядом с Гошей сидит Лера Легостаева и что-то оживленно ему говорит. Лера сделала вид, что не заметила появления Насти, а Гоша смущенно отвел глаза – ему было стыдно за устроенный в субботу дебош и мучило воспоминание об обнимавшем Настю Галицком. Постояв немного, Настя равнодушно повернулась и села на ближайшее свободное место. Лиза Трухина хотела что-то сказать, но, увидев выражение лица подруги, почему-то промолчала.
На уроке математики Ирина Владиславовна вызвала Настю к доске.
– Воскобейникова, реши-ка мне уравнение, которое было на контрольной, а мы пока разберем другие ошибки.
Писать на доске – пожалуйста, это не объяснять и не говорить. Настя отчертила себе мелом часть доски и быстро написала решение, не забыв правильно поставить знаки.
Математичка, поглядев на доску, удовлетворенно кивнула:
– Видишь, а в работе напутала – бог знает, что написала. Все потому, что отвлекаешься на уроке и не хочешь сосредоточиться. Хорошо, я поставлю тебе пять, но помни, что при поступлении в институт экзаменаторы не будут такими добрыми, им и дела не будет до того, в каком сегодня настроении находится Настя Воскобейникова – поставят «два», и вся тебе будет радость.
– Экзаменаторам будет дело до того, что у Воскобейниковой папа – депутат, – ехидно заметил Петя Соколов.
– Подобные вещи будут иметь значение в том ВУЗе, куда устроят тебя, Соколов, – отпарировала Ирина Владиславовна, – но Воскобейникова с ее способностями, надеюсь, пройдет на мехмат МГУ. Садись, Настя.
Вытерев о джинсы испачканную мелом руку, Настя села на место. Вид у нее был совершенно потухший, и она никак не отреагировала, когда на перемене Соколов ехидно заметил:
– Это тебя Ирина полюбила