совести поднялся
потолок,
осветив наш самый тёмный
уголок.
Пел о дружбе, о хорошем
и плохом,
жизнь улучшить Ты хотел
своим стихом.
И в Париже, и в узбекском
Чирчике,
песни пел на чисто русском
языке.
Мир изменится и канут в век
года,
в сердце нашем Ты остался
навсегда.
Кошкина молитва
У кошки бездомной орава котят:
цена легкомыслия в марте,
она не жалеет о прошлом, хотя,
ей снится подвал на Монмартре.
Подвальчик на солнечной стороне,
где даже и осенью сухо,
а рядом скулит не на русский манер,
такая же, только сука.
Лижет французским своим языком,
щенят, постигающих Фрейда,
незрячим, впитаются в кровь с молоком,
инстинкты любить без апгрейда.
Хоть в кровь им изгрызли потомки сосцы,
и тощие пуза отвисли,
обе не ждут ни Харибд и ни Сцилл,
повсюду и ныне и присно.
И молится кошка незримым Богам:
за всех обездоленных мантра,
за суку с Монмартра и кошек с Багам,
и за повторение марта.
Свобода
Бьётся рыба на крючке,
бьётся бабочка в сачке,
а на шее бьётся жилка,
тесно ей в воротничке.
Вся надулась от натуги,
аж в глазах поплыли кр‘уги,
и дрожмя дрожат поджилки,
как в горячечном недуге.
Распустил я воротник,
воздух в грудь мою проник,
я, как птица на свободе,
словно узник без вериг.
Скучно без воротничка,
скучно рыбе без крючка,
жилке ровно биться скучно:
спит, как скрипка без смычка.
Донага разделся, гол,
но в душе царит раскол,
а свобода где-то рядом,
без претензий на престол.
Строг наряд её и прост,
с ней коса на всякий рост,
и не давит шею ворот
ожерелие из звёзд.
Кофе в постель
Любишь ты кофе в зёрнах,
непременно ручной помол,
с пенкой чтоб был и чёрный,
чтоб дух ароматный шёл.
Впотьмах, обжигаясь об турку,
я тебе сочинял мадригал,
куплет напевал про Мурку,
а кофе всегда убегал.
Как мираж появлялась на кухне,
ты в сонном ещё забытье,
казалось, что мир весь рухнет,
растворится в небытие.
Пьянил в полумраке твой профиль,
озноб ниспадавших бретель,
я спешил отвечать на Голгофе,
за кофе сбежавший…, в постель.
Приметы осени
Приметы осени ещё не режут глаз,
их август скроет жаркими деньками,
упрятав в память тысяч фотокамер,
на снимках лета, в профиль и анфас.
И лишь разглядывая фото из альбома,
заметишь первые морщинки на лице,
глаз выражение, доселе незнакомое,
как