человека – оно не созидательно, а в высшей степени разрушительно, тем и опасно… и для владельца, и для окружающих.
А вот расчётливость Вадима, умеренно эгоистическая, от природы более подсознательная, чем сознательная, поэтому сродни таланту. Но не всегда на эту расчётливость можно положиться – высокомерно подогнанный расчёт к заранее предопределённому ответу приводит к заблуждению.
И всё же… благодарен Вадиму за то, что он был в моей жизни… от него пришло осознание невозможности воспитать, а тем более перевоспитать взрослого человека… как нас учили комсомол и партия… и в чём была ущербность Вадима – он считал себя воспитателем, но себя не желал воспитывать, считая свой уровень достаточным.
На его примере виделось, что наше поколение, и идеологически направленное, как бы вывернуто наизнанку, поэтому чувствительно воспринимает действительность… и с растопыренными ушами, вбирающими всю какофонию мира, но не находит в ней нужных и приятных звуков… и нахальными глазами, видящие только своё нутро… что приводило к внешнему юродству, за что били, но вбили внутреннее уродство.
Молодости нельзя списывать недостатки – иначе развращение… надо уметь прощать – это воспитывает.
*
На выходе из мастерской, возле кучи металлолома, Насыров положил задвижку с японского полимеризатора и сказал: «Арнольда Алексеевича на месте нет, передайте, что его просьба выполнена».
Витя-электрик, ожидая команды от шефа сидя возле телефона, нашел себе развлечение: задвижка явно лежала на проходе и кто-то должен был споткнуться, не заметить её… А уж тут Витя смог бы почесать язычком.
Первой «жертвой» был Володя Железцов. Просверлив в детали отверстие на ходу проверял штангелем правильность сделанного… хорошо споткнулся-до позы летящей ласточки, но не приземлился, а удержал равновесие. Посмотрел, что там попало под ноги… пнул задвижку: «Микадо хреново».
Витя вставил пару слов через призму стакана: «Железяка-пузяка, сдвинь задвижку, сто грамм налью»
Володя ответил: «Кому надо тот уберёт, а «гомыру» не пью».
В мастерскую входит Ваня Масолов и неся в одной руке шестигранники, а другой толстую, круглую болванку, цепляется ею за задвижку и та бьет несущему по ноге. Ваня орёт благим матом: «Япона мать!» и идёт дальше.
Витя: «Ванюша, больно же! Сдвинул бы задвижку»
Ваня: «Руки заняты, а хер не хобот».
Федя Караваев, посвистывая, замечает препятствие на пути, обходя его, произносит: «Сукинаву положили! Гады! Жопу надрать».
Витя вставляет: «Так убери! Гадом не будешь».
Федя в ответ: «Озеров хренов! Без комментариев подними жопу и убери! Делать всё равно не хрен тебе».
Ваня отрезал от болванки нужный размер для обточки и остаток возвращал на склад. Проходя мимо задвижки, снова зацепил её болванкой, которая упала ему на другую ногу. Заревел пуще прежнего: «Блядь японская!». Отбрасывает задвижку с прохода: «Жопоголовые…».
Витя