себя, я тебя люблю, понимаешь?! Никого никогда не любил. Только тебя. Всегда.
Оттолкнула его, испачкала белую рубашку, собственной кровью. Плевать. У него жена есть, постирает.
– Уходи!
– Что?
– Я сказала: уходи!!! – она закричала прямо ему в лицо, не сдерживая себя. Колотила руками, кулаками и кричала «Уходи!».
Только он ее держал крепко. Прижимал к себе, перехватив руки одной ладонью, а второй успокаивающе гладил спину.
Но она не могла успокоиться. Она умирала. Он ее отравил своей любовью, своей близостью.
Никогда не обещал ей жениться. Только всегда быть рядом. Не врал, получается. Это она, дура, поверила ему и разрешила остаться.
– Я не звала тебя в свою жизнь, ты сам пришел, – из нее вырвался хриплый надсадный шёпот, – Но теперь прогоняю. Ты должен уйти, Сава. Отпустить меня!
Они оба понимали, что она говорит не про сейчас, не про сильные любимые руки, покрытые татуировками. А вообще.
Видела это понимание в горящих, яростным огнем, глазах.
– Никогда.
– Не отпустишь, я сама уйду, и ты не сможешь меня удержать!
Оба знали, что она врет. Она не сможет его отпустить. Как можно вырвать из себя половину и выбросить за дверь? Как можно вытравить его из собственной крови и костей? Если он внутри, под кожей. Если сердце для него бьется?! Она слабая, не сумеет выжить, если от нее останется только половина. И он об этом знает, не уйдет.
Ее подруга Марина всегда говорила: «Мы живем в мире мужчин. В мире, где правят сила и власть. Стоит мужику заговорить и все замолкают, слушают. Женщинам сложнее. Нам нужно добиться уважения. Набраться сил и смелости и заговорить так, чтобы нас услышали. Не кричать. Не орать. Не плакать. А говорить. Показать свой голос.»
Вика собиралась заговорить. Показать свой голос. Обнажиться перед ним полностью, чтобы ОН увидел, какой отвратительной она стала внутри за каких-то пару часов. Чтобы видел вспоротые вены и артерии, кровоточащие язвы, гной. Всю мерзость, в которую превратилась ее душа из-за любви к нему.
– Ты… ты один. У меня был только ты один. Я всегда думала, что могу услышать от тебя правду, не важно, о чем. Но ты всегда говорил мне правду, откровенно, грязно, как есть. Ни отец, ни братья, а ты. Они обманывали меня, все. Но не ты… – ком в горле мешал говорить, глаза жгло от слез, но она даже не пыталась себя сдержать, вытерла рукавом рубашки слезы, сопли, размазала остатки помады… тушь тоже потекла отвратительными разводами, но ей все равно уже было, – Я доверяла тебе. Всегда. Во всем. Думала о нас, мечтала замуж за тебя выйти. Дура, да?!
– Я этого хотел всегда. С самого начала хотел, веришь? Жениться на тебе, сделать своей, никогда и ни с кем не делиться твоим вниманием, тобой.
– Сколько лет твоему сыну? – резко бросила в него словами, словно тесаком в него швырнула, – Сколько?
– Ему пять. – мужчина выдавил из себя ответ.
– Пять? Родился значит, примерно, когда мы познакомились, да? Столько лет, Сава, столько лет врать???Каждый день. Ночь. Каждую минуту врать. Тебе самому от себя не противно?
– Мои слова что-то изменят?