Если бы не вчерашние приключения, дорогу можно было считать приятной прогулкой. Вековые кедры и ели, могучими кронами подпирали облачное небо. Под ногами простирался ковёр изо мха, перемешанного с прошлогодней хвоей. Хотелось снять армейские ботинки, порядком надоевшие за последние дни, пройтись босиком, наслаждаясь прохладой и мягкостью мшистого покрова. Уже казалось, не было вовсе, вчерашнего болота и ночных кошмаров. Усталость последних суток, испарялась с каждым шагом. Однако не хотелось попасть впросак, едва расслабившись, поэтому Тимофей не терял бдительности, постоянно озираясь по сторонам.
Ночные видения, не давали покоя. Как это часто бывает, сон уже давно выветрился из головы. Осталось лишь чувство беспокойства и тревоги, а еще понимание, что слишком уж стройным, даже логичным был сюжет этого сна. Странно осознавать, что сон ты уже не помнишь, а его необычность занозой засела в голове.
Однако сон, как не крути это всё-таки сон. Но то, что предшествовало ему, было куда более непонятным, в тоже время реальным, впрочем, как и сам сон.
В том, что перед сном, кто-то присутствовал у костра, Тимофей почти не сомневался. То, что ему снилось, было похоже на внушение. Во всяком случае, это было очень похоже на внешнее воздействие. Вот только кому и главное, зачем это надо? Тимофей терялся в догадках.
Неожиданно в голове возникли слова профессора:
– Не переживайте молодой человек. То, что может произойти именно с вами, ещё ни с кем не происходило и никогда ни с кем не произойдёт, кроме вас.
Были эти слова из сна, или вспомнились институтские лекции профессора Ковалёва, Тимофей точно сказать не мог. Только сейчас, здесь в тайге, он вдруг ни с того ни с сего, начал вспоминать ту лекцию.
Профессора иногда заносило в такие дебри, что Тимофей сомневался в том, что он сам в это верит. Однако его лекции пользовались особой популярностью среди студентов. Надо сказать не без оснований. Профессор рассматривал темы, помогающие пробудить воображение, с неординарным мышлением.
– Если рассматривать наш мозг, только с точки зрения хранителя информации, – говорил профессор, – мы неизбежно зайдём в тупик. Наш мозг, несомненно, нечто большее. А если связать его деятельность с энергоинформационными полями, то очень многое становится на свои места.
– Например?– Тимофея задело ироничное замечание профессора, высказанное в его адрес.
– Вот вы, молодой человек возмутились по поводу того, что если существуют энергоинформационные поля, то нет смысла что– либо изобретать. Становятся не интересными произведения искусства и тому подобное. В ваших доводах есть доля истины. Но только доля. Поверьте мне на слово, если бы вы, к примеру, жили в восемнадцатом веке и имели доступ к информации вселенной, вы никогда не смогли бы воспроизвести картины Сальвадора Дали, или реактивный самолёт. Увидеть – да. Воспроизвести – нет. Вспомните Леонардо Да Винчи, его ничего не объясняющие чертежи летательных аппаратов. Может когда-нибудь, нам удастся найти или расшифровать многие из них, но сейчас всё это выглядит как