совершенно выключили окружающее. Он видел перед собой лишь тропу, ведущую к ней. К той, чьё тело, такое тёплое, сильное и упругое, вместе с тем такое нежное, он помнил. Почему-то именно сейчас он вспомнил всё до мельчайших подробностей. Её волосы, разбросанные по подушке, пахнущие травой, хвоей и ещё чем-то невыразимо – приятным. Совсем ещё девичью, упругую грудь, с набухшими от возбуждения, тёмными сосками. Странные, бирюзового цвета глаза и слишком смуглую для севера кожу. Такие желанные, манящие губы, их безумно приятные прикосновения. Только сейчас он осознал, как она не была похожа на аборигенов. Чья кровь могла течь в жилах женщины живущей в такой глуши?
Его воспоминания текли приятным, медленным потоком, отдаваясь в голове мерными приливами. Сначала он подумал, что его ослабленный организм, опять начинает хандрить. Но потом понял, что это вовсе и не кровь стучит в ушах. Он слышал в глубине леса, монотонный ритм шаманского бубна! Тимофей невольно остановился. Воспоминания испарились мгновенно. Да простит его молодая шаманка, в нём снова проснулся исследователь.
Осторожно, чтобы не помешать языческому таинству, Тимофей раздвинул кусты. Пока он не собирался себя обнаруживать.
Поляна, которая предстала взгляду Тимофея, была обрамлена корабельными соснами. Только с той стороны, где находился Тимофей, густой кустарник помогал остаться незамеченным. Ему хорошо был виден сосновый сруб небольшой избушки. Домик этот, надо сказать, очень походил на сказочную избушку на курьих ножках. И совсем не, потому что находился в глухом лесу, напоминавшем сказочный. Всё было гораздо прозаичней. Но это только для человека, знакомого с традициями некоторых северных народов. Тимофей уже встречался с подобной архитектурой. Сруб избушки, четырьмя своими углами опирался на прочные лиственные сваи и возвышался над землёй, на полтора метра. Это делалось, для того чтобы не гнили нижние венцы строения, в условиях вечной мерзлоты. Но если не вдаваться в практические подробности, впечатление создавалось, прямо скажем – сказочное.
У входа в избушку были воткнуты в землю два кола, каждый метра по три в высоту, на концах, которых красовались черепа животных. Насколько Тимофей мог догадаться, черепа были лошадиными. Ещё на этих жердях имелись всякие предметы, такие, к примеру, как куски шкур животных, полоски кожи и изделия из железа. Из своих прошлых, немногочисленных встреч с шаманами, Тимофей знал, что все эти предметы символизируют гриву хвост и копыта, а железяки стремена, меч, топор, молот, наконечник стрелы. Собственно это они и были, только в миниатюре.
Если приплюсовать сюда, костёр, горевший посреди поляны, и исполняющую ритуальный танец шаманку с бубном в руках, как есть покажется, что перенесло тебя, если не в сказку, то, как минимум во времена языческие.
Облик самой шаманки, был не менее экзотичным и страшным одновременно. Её голову венчал шлем с оленьими рогами. На лице страшная кожаная маска с огромной бородой. Одета шаманка была в меховой костюм, по бокам и сзади которого свисали ленты из меха различных