зазвонил телефон, первой мыслью Сабины было: «Это Парсифаль!» Она кинулась к телефону сломя голову, споткнулась, не заметив кролика под ногами, и растянулась на полу. Лишь на втором звонке Сабина вспомнила, что Парсифаль умер. На третьем решила, что это мать. На пятом – поднялась и подошла к телефону.
– Миссис Феттерс? – неуверенно спросили на том конце провода.
– Нет, – ответила Сабина так же смущенно, как звонившая.
– Я звоню миссис Гай Феттерс. Миссис… Адвокат, правда, называл другую фамилию…
– Вы миссис Феттерс, – сказала Сабина.
– Да, – добродушно подтвердил голос со среднезападным выговором. – Да. Верно. А вы… миссис Парсифаль? У меня так записано. Он назывался Парсифалем. Фокусник Парсифаль.
– Я миссис Парсифаль, – сказала Сабина. После свадьбы она действительно взяла себе его фамилию. Так она представлялась и докторам, и коронеру, и гробовщику. И теперь произносила эти слова уверенно.
– О, хорошо, я рада, что дозвонилась. Очень рада.
Тут миссис Феттерс замолчала. Сабина понимала, что надо как-то поддержать разговор, но никак не могла собраться с мыслями.
– Я очень неловко себя чувствую, – произнесла наконец миссис Феттерс. – Гай был моим сыном. Думаю, вы это знаете. Хочу выразить вам свои соболезнования. Это такое несчастье – и для вас, и для меня. Потерять ребенка – что в мире может быть горше этого!
Сабина подумала, интересно, о какой потере она говорит – о нынешней или той, что постигла ее много лет назад.
– У вас есть дети, миссис Феттерс?
– Миссис Парсифаль, – поправила ее Сабина. – Нет, детей у меня нет.
– Парсифаль, – повторила женщина. – Не сразу привыкнешь! Ведь привыкаешь, что у детей твоя фамилия, и думаешь, что всегда так будет. Нехорошо, конечно, такое говорить. Дочери же фамилии меняют. А давно он свою сменил?
– Двадцать пять лет назад, – ответила Сабина, понимая, что не совсем уверена в точности ответа.
– Конечно, «Феттерс» фамилия не самая благозвучная. Мне ли не знать – столько лет с ней прожила.
Несмотря на овладевавшее ей любопытство, Сабина чувствовала неловкость, ведя досужий разговор с матерью, чьи чувства к сыну уместились в одну открытку с тремя строчками текста. Утрата Парсифаля и ее собственное одиночество, смешавшись, давили невыносимым грузом.
– Миссис Феттерс, – сказала Сабина. – Вы получили информацию от адвоката. Полагаю, что поэтому вы мне и звоните.
– Да, – согласилась женщина.
– В таком случае скажите, чем я могу быть вам полезна.
– Ну… – начала миссис Феттерс, и Сабине показалось, что она слышит, как у собеседницы перехватило горло. – Видите ли… Вы наверняка невысокого обо мне мнения, миссис Парсифаль.
– Я вас совсем не знаю, – сказала Сабина. И, подняв спящего кролика с его подушки, положила к себе на колени. Он был теплым, как печка.
– Вот потому я вам и звоню. Я долгое время не виделась