И пришел к выводу, что не задержится. – Позвоните мне завтра.
Сабина кивнула. Роджер вытащил из портфеля и положил на стол папку.
– Здесь имена, адреса, телефоны и копия просьбы Парсифаля. – Он встал. – Значит, позвоните.
– Позвоню.
Она не встала, чтобы проводить его, даже не предложила проводить, даже не заметила его замешательства. И окликнула, когда Роджер был уже возле входной двери.
– Да?
– Оставьте мне сигаретку, хорошо?
Роджер вытряс из пачки пару сигарет – на дорогу до офиса, – а пачку с оставшимися положил на столик в прихожей.
Прежде чем открыть папку, Сабина закурила.
Миссис Альберт Феттерс (Дороти). Аллайанс, Небраска.
Мисс Альбертина Феттерс. Аллайанс, Небраска.
Миссис Говард Плейт (Китти). Аллайанс, Небраска.
Там же находились адреса, номера телефонов, номера страховок. Мисс Альбертина Феттерс проживала с миссис Альберт Феттерс. Миссис Говард Плейт жила отдельно. Сабина прочла письмо Парсифаля, но узнала лишь его соображения касательно структуры фонда. И задумалась: уж не подделка ли это? Какой сценарий правдоподобнее? Три женщины из какого-то захолустья, Аллайанса в Небраске, сфабриковали документы о родстве с совершенно незнакомым им человеком с целью получить, заметим, не бог весть какую сумму? Или же выходит, что человека, которого она любила и бок о бок с которым проработала всю свою взрослую жизнь, она на самом деле не знала? Сабина водила пальцем по именам, точно они были написаны шрифтом Брайля. Альберт. Альбертина. Она выпростала руки из рукавов халата, и тот повис на спинке стула.
Биографию Парсифаля она представляла себе четко. Они успели поработать вместе недели две, когда Сабина поинтересовалась, откуда он родом. Парсифаль ответил, что из Уэстпорта. В другой раз посреди репетиций во время перерыва на ланч она попробовала расспросить о его родных. Парсифаль, в то время еще не растерявший юношескую склонность к мелодраматизму, выпустил из рук сэндвич и, взглянув ей в глаза, заявил:
– У меня нет родных.
Жизнь без родных, без родителей – это же какая-то бездонная пропасть горя, Сабина такого даже представить себе не могла. И влюбилась в Парсифаля еще сильнее. Подробности высветились постепенно, в течение следующего года. Спрашивать надо было осторожно, улучив подходящий момент, не перебарщивая, не выводя один вопрос из другого. Действеннее всего были вопросы невзначай. Как зовут твою сестру? «Хелен». Излишняя настойчивость повергала Парсифаля в уныние. В конце концов Сабина поняла, что он вовсе не кокетничает, когда заявляет, что не хочет говорить на эту тему. Но кто-то еще из родных у тебя есть – дядья, кузены? «Есть кое-кто, но близки мы никогда не были, а после смерти моих родителей они даже не пытались мне помочь. Ну их».
Постепенно иссяк и этот жалкий ручеек информации. Все было сказано, раскрыто, и Сабина так и не узнала ничего, кроме туманных намеков на какие-то печальные обстоятельства, о которых лучше не вспоминать. Однажды, уже спустя много лет, во время гастролей в Нью-Йорке