крепко подхватил под руку и повел с гостями знакомить.
– Господин Манилов – начальник департамента образования и культуры (приятнейший человек лет сорока, совершенно современный – вежливый и умный взяточник со стажем, с манерами сладкими и, можно сказать, изысканными). Он сразу сказал:
– Очень, очень рад знакомству. Приезжайте в гости. Мы тут все скученно живем в одном поселочке, за городом. Будем рады, – и сладко улыбнулся, не улыбнуться в ответ было невозможно. Только отойдя от него, отчего-то захотелось Чичикову руки вымыть, будто в патоке завяз.
Затем сам представился начальник дорожного департамента господин Собакевич. Руку так пожал Павлу Ивановичу, что тот чуть не вскрикнул от боли.
Человек неопределенной профессии, господин Ноздрев, повел его сразу в покер перекинуться, еле отбоярился Чичиков, проиграв немного денег.
Но вот каким-то отдаленным видением промелькнула дочь градоначальника. Стройная, с нежным округлым личиком и огромными синими глазами (чисто ангел – умиленно подумал Чичиков), одетая с той изысканной простотой, которая и была на самом деле диктатом настоящей европейской моды: длинная вишневая юбка и короткая белая кофта подчеркивали прекрасную фигуру. Все того высшего качества, что знающий человек только порадоваться мог и этой дивной фигуре, и наряду, ее облегавшему. Одно золотое колечко с небольшим бриллиантом увидел Чичиков, поцеловав протянутую ручку. Больше никакие украшения не сверкали на ней, не выделялась она, как елка на новый год. И запах духов был тонкий, но дурманящий, и испарилась она тотчас, как познакомилась с Чичиковым. Тот так и остался стоять, глядя ей вслед.
– Это Наталья моя, – пробасил над ухом Петр Алексеевич. Она в Кембридже учится. Манеры какие-то западные усвоила, не обращайте на нее внимание.
Чичиков и рад был бы не обращать, да какой-то занозой засела она у него в голове.
Вечеринка «для своих» больше походила на небольшой венский бал в провинциальном варианте.
Для начала под музыку «Сказки венского леса» танцевали вальс примы балетные из местного оперного театра, потом из той же оперы пел неплохой баритон, а когда маховик вечера завертелся, артисты разбрелись по залу, то там, то тут подхватывая танцоров и одиноких невест.
Вообще, местный градоначальник отличался любовью к искусству, а, вернее, к искусницам. Но все же оперный театр отремонтировал, давал артистам подработать на своих «вечеринках». Иногда, правда, заносило его не в ту сторону; однако, если ухаживания не нравились очередной фаворитке, были слишком настойчивы, его быстро можно было укротить с помощью Марьи Васильевны, жены мэра, которая ни то, что его самого, а весь город в руках держала. Петр Алексеевич никогда ей не возражал.
Хуже приходилось драматическому театру. Правда, не так, как вначале 90-х, когда хаос был невообразимый, и артисты сидели с шапкой на пороге театра под плакатом «Подайте на ремонт здания». Теперь и крышу залатали, и какие-то крохи платили регулярно, но, в основном, зарабатывали