редкость. Ты больше не работаешь на дочку, а работаешь на самого Клина, и знаешь кем? Первым в стране частным детективом! Ну, как?
Я все порывался вставить слово, но тут сделал сухой «глык» и замер.
– Ты что, с бодуна? – заботливо поинтересовался Костик.
Я замотал головой, и он продолжил:
– Вчера вечером гоняли шары, и Клин мне нарисовал ситуацию. Ну, Клин, ну, голова! Запрещения на деятельность нет, гонорары могут состоять из любого набора цифр, информация конфиденциальна. Передовой способ легализации или отмывания денег. Вош энд гоу! Гений!
– Так я что, буду прачкой?
– Нет, браток, деньги Клин обслуживает сам, поэтому они у него так быстро размножаются. А ты будешь этим… Тьфу ты, прямо вылетело из головы, ну, мы все в детстве про него читали…
– Мойдодыром? – догадался я.
Смеяться Костик любил и умел. Отсмеявшись, вспомнил:
– Да Шерлокхолмсом, браток! Представляешь, вылетело из головы, и все тут!
Я представил и начал погружаться все глубже. Перспектива меня захватила.
– Власти, налоги, крышу и бухгалтерию Клин берет на себя. Помещение есть. Ты делаешь обстановку и даешь объявление. Детективное агентство «Луч». «Луч» – это Клин сам придумал: луч надежды у потерявших веру. Он тебе платит подъемные, пока не развернешься, пойдут клиенты – гонорары твои. Да, еще, купишь компьютер и возьмешь секретаршу, ноги и грудь от зубов, и все остальное. Кстати, Кристина передает тебе пламенный привет.
– Спасибо. А сколько ей платить?
– Крыське?! Она что, с тебя деньги требует?
– Секретарше, Костик.
Костик остыл и усмехнулся.
– Браток, если ты начнешь платить кому-нибудь в этой стране, то уже не остановишься. Позвони по училищам – у них практика на носу. Выберешь на свой вкус и бесплатно. Почувствуй себя хоть раз эксплуататором.
– Спасибо, браток, – сказал я с чувством. – И название: «Луч», «Лучик» – прямо родное что-то.
Я ожил. Вот она, работа, в которую можно уйти с головой и ни о чем больше не думать. Да и кто не мечтал и в детстве, и в зрелости стать детективом…
– А ты не мечтай. Вот адрес – езжай.
*** *** ***
Наконец-то приехали. Я повернулся к выходу и с удивлением уткнулся в не по голосу невысокую женщину, растущую вширь и глупо накрашенную.
– Я выхожу, не видишь, что ли? – Она с удовольствием продолжила общение. – Толкается тут.
– Конечно, я должен был уступить место именно вам, уважая ваш почтенный возраст.
Это был удар ниже пояса, но я в училище получил такой же и мстительно отыгрывался.
Она отвернулась и, яростно работая локтями, вбуравилась в толпу. Я двигался за ее ускользающим задом, вспоминая, как мощно в свое время пробивал пенальти.
– Хотите, угадаю, сколько вам лет? На сорок делится? А на пятьдесят? С большим остатком?
Женщина молча спешила к выходу, не пытаясь сопротивляться.
Мне стало стыдно, и я пробормотал ей вслед:
– Простите,