обнаруживать своих слабостей (а в том, что их достаточно, он не сомневался). И еще это позволяло ему выглядеть тем, кем он выглядел, – едва ли не самое важное в наше время, когда видимость и сущность желательно хранить на разных депозитных счетах, а лучше всего – в разных банках.
Помня об этом, Каплин включил улыбку, которая открыто сообщала всему миру, что он просто хороший парень, и сказал, опережая девушку:
– Вы ведь Оксана, да? Давно хотел с вами познакомиться.
– Я тоже, – сказала она.
В принципе, их потянуло друг к другу и без лишних слов, но взаимопонимание значительно укрепилось, пока он подвозил ее к дому.
9. Нестор улыбается
Автобус, который вез их к месту назначения, оказался вполне комфортабельным, еда – отличной, а красивые стюардессы – предупредительными, выполняющими все приличные желания. Невольно закрадывалась мысль о жертвах гораздо более древнего идиотизма, которых всячески ублажали, прежде чем прирезать на алтаре и отправить к богам. Как ни крути, а прогресс был налицо: участие стало делом сугубо добровольным (подписание бумаг об отказе от претензий – не в счет), а к «небожителям» попадет только один. Вернее, двое, если иметь в виду «хозяина». В первую очередь «хозяина».
Как-то само собой получилось, что Гоша оказался сидящим рядом с молодым человеком хилого телосложения, которого окрестил про себя «семинаристом» и решил не давать в обиду, если, конечно, им не предназначено стать врагами. Правда, глядя на ходячую немочь, смахивающую на самые слащавые и давящие на жалость изображения Иисуса Христа, трудно было заподозрить, что «семинарист» может оказаться врагом кому-нибудь, кроме самого себя. Взор, большую часть времени устремленный в неведомые дали, казался взглядом блаженного – до тех пор, пока внезапно не фокусировался на чьем-нибудь лице и не обретал неожиданную остроту.
Гоша испытал это на себе, и ощущение было странным. Он покопался в памяти, но почему-то на ум приходило только одно воспоминание трехлетней давности: о том, как у него брали кровь из вены. Не сказать, что больно, но силы теряешь. Поэтому очень скоро он пересмотрел свое первоначальное мнение относительно «семинариста».
– Меня зовут Нестор, – сообщил тот дрожащим голосом невротика. – Ты думаешь, я немного не в себе?
– Я ничего такого не думаю, – заверил Гоша, слегка погрешив против истины, и тоже назвал себя. Нестор не заметил протянутой руки, во всяком случае, не предоставил свою анемичную лапку для рукопожатия. Вместо этого он осклабился, показав плохие редкие зубы.
– Не имеет значения. Вон там, – бледный указательный палец выпрямился по направлению движения, – настоящее безумие.
– И зачем тебе это? – Не то чтобы Гошу интересовал ответ; просто ему показалось, что вопрос логично вытекает из предыдущего короткого разговора.
Нестор захихикал, опровергая свое недавнее заявление, затем погладил сумку, поместившуюся на сиденье рядом с его правым бедром.
– У