год.
Мы выехали из аэропорта и по шоссе направились в город. Ехали по обычной многополосной дороге, которая мало чем отличалась от сотен таких же в других городах. Но вот все чаще появляются домики, и наконец мы въезжаем в Лондон, я чувствую это с каждой улочкой, которую мы минуем, с каждым аккуратным фасадом, за которым кто-то ведет размеренную, незнакомую мне жизнь. Мы втекаем в Лондон вместе с потоком машин, и этот чудесный город принимает меня в объятия так просто и легко, что я сразу ощущаю себя так, как будто давно живу здесь. Мелькавшие за окном улицы были очень красивы: ухоженные газоны перед каждым домом, низкие бордюры, невысокие строения в викторианском стиле. Все вокруг сверкало чистотой, словно было вымыто с мылом.
От наплыва эмоций мне захотелось перекинуться парой слов с седовласым водителем, и я наклонилась к пластиковой перегородке, которая нас разделяла. Мы немного поболтали, он вежливо поинтересовался, из какой страны я прилетела, и многозначительно произнес: «Ммм», когда услышал, что я из России, а потом сказал: «Привьет, как дела!» Он рассказывал о своей семье и спортивных успехах сыновей, которыми, похоже, очень гордился, а мой слух отдыхал при звуках правильной английской речи. Я жадно прислушивалась к новым для меня интонациям, с гордостью заметив, что легко понимаю, что мне говорят.
Я хорошо помню свои мысли в то утро. По радио шло утреннее шоу. Бодрые ведущие, не жалея сил, делились шутками и хорошим настроением, а я сидела на заднем сиденье, притихшая как мышка и думала: это все происходит сейчас, со мной. Это и вправду я, еду по Лондону, совершенно одна, а впереди три года жизни в чужом городе, с иной культурой и образом мысли, где незнакомо все и нет ни одного друга.
Здесь я должна рассказать об одном случае из моего недалекого прошлого, о событии, которое имеет для меня большое значение. Если бы не человек, о котором я расскажу, и не разговор, который у нас с ним состоялся, не было бы ни Великобритании, ни новой жизни, ни этой книги.
Мы с Егором знакомы много лет. Он и его жена – наши с мужем близкие друзья. Если существует на свете человек, ищущий правды и ничего, кроме правды, так это он. Именно Егор умеет задавать вопросы, которые выводят из себя. Но он спрашивает не для того, чтобы собеседник почувствовал себя некомфортно, вовсе нет. Он и вправду хочет знать ответы.
Я хорошо запомнила день, когда мы сидели на кухне вчетвером, пили красное вино и как всегда болтали обо всем на свете. Речь зашла о жизненных целях и о способах их достижения. Егора, как и меня, всегда интересовала эта тема, полагаю, мы оба искали для себя верный вектор движения, поэтому активно включились в дискуссию. В какой-то момент мой муж и Вероника, жена Егора, выпали из разговора, махнув на нас рукой. А я рассуждала в своем долгом и пространном монологе о том, что каждому человеку в жизни необходима цель, что без цели человек проболтается в ведре жизни, пока его не выплеснут на помойку. Тут Егор вошел в состояние, которое я про себя называю «хирургическое раздражение». В такие моменты он становился