О! Новая? – быстро показывает она на картину. – Красивая. Когда купили?
– Два года назад. И ты уже спрашивала это несколько раз.
«Черт! Надо же было так опростоволоситься!»
– Евгения!
«Начинается...»
– Нам надо серьезно поговорить!
«Уже началось...»
– А без этого никак нельзя? – Женя почти умоляюще смотрит на мать. Но не тут-то было. Миниатюрная, ухоженная, с вкрадчивым, почти елейным голосом, эта женщина производит впечатление милой, домашней кошечки, но те, кому не удалось ограничиться шапочным знакомством, знают, что единственная дочь генерала Советской армии – настоящий кремень.
– Нельзя! – решение окончательное и обжалованию не подлежит.
– Ладно. О чем? – Терпение и покорность – все, на что остается уповать Жене в данной ситуации. Тем более что тема обсуждения заранее известна. Она неизменна уже несколько лет: «Работа не может отнимать столько времени. Жизнь проходит мимо тебя. Оглянись вокруг, у всех давным-давно семьи, а у многих и не первые. Вот у тети Иры, Зои, Маши, Глаши... есть сын, племянник, знакомый... Так вот, он хочет, жаждет, мечтает... увидеть, лицезреть, познакомиться... и, конечно же, отказывать просто невежливо. Ведь речь идет о родственнике самой Даши, Саши, Вени, Фени». В общем, Жене заранее хочется взвыть от скуки. Тем более что мама, елейно улыбаясь, заговорщицки сообщает:
– Не о чем, а о ком! – Она садится на кожаный белоснежный диван.
Женя невзлюбила этот образец современного минимализма при первой же встрече – то ли оттого, что своим цветом он почему-то напоминал ей больничную обстановку, то ли оттого, что она заранее почувствовала, что именно на этом диване мама станет вести все серьезные разговоры. Этот не исключение. Жестом Женю приглашают присесть рядом. Она опускается на холодную кожу и безразлично спрашивает:
– Так о ком же?
– О дельфинах! – следует торжественное объявление, и Женя чуть не вскакивает от неожиданности.
– О дельфинах? А что, собственно, ты можешь о них...
– Что я могу о них сказать? Ты права, дорогая, ровным счетом ничего. Я хотела бы спросить.
– Да? – Женя не верит свои ушам и не скрывает заинтересованности так же, как до этой секунды не пыталась скрыть безразличие.
– Кто такие дельфины? – вопрос странный и неконкретный, но Женя мечтательно улыбается.
– Кто такие дельфины? – ожил в памяти голос профессора Вяземского. Под торопливый скрип шариковых ручек он, признанный светило и гроза всей кафедры общей психологии, из конца в конец мерил аудиторию беспрерывными шаркающими шагами. – Ученые нашей лаборатории считают, что дельфины – это... – Но Жене не было никакого дела ни до дельфинов, ни до Вяземского, ни до предстоящего экзамена по зоопсихологии. Лекции можно списать, к экзамену подготовиться, на дельфинов посмотреть в зоопарке. В каком зоопарке? В Дижоне его, возможно, и нет, а в московский у нее теперь точно не будет времени