, растерянно пожал плечами и стал невозмутимо дописывать на доске задание на завтра – так, словно я для него не существовал. Опустив голову и уставившись в парту, я сделал вид, будто не замечаю злых и издевательских взглядов моих одноклассников, образованных ничуть не лучше меня. Где начинается рассвет? И где заканчивается день? Почему миллионы звезд светятся на небосводе, а мы даже не знаем, что за миры вращаются вокруг них? И с чего все началось?
Каждую ночь, когда родители засыпали, я тихонько, по-кошачьи крался к окну и, прижавшись носом к решетчатым ставням, рассматривал небо.
Мне дали имя Адрианос, однако уже много лет все зовут меня Эдриеном, точнее, все, кроме жителей деревни, где родилась моя мать. Я астрофизик, моя специальность – небесные тела, расположенные за пределами Солнечной системы. Я живу в Лондоне и работаю на Гауэр-Корт, в университете, на кафедре астрономии. Впрочем, меня редко можно там застать. Земля круглая, пространство имеет свойство искривляться, и, чтобы найти самый удобный наблюдательный пункт – вдали от больших городов, там, где царит полная темнота, – нужно быть заядлым путешественником, легким на подъем, готовым исколесить всю планету в поисках укромного уголка. Похоже, я выбрал эту странную жизнь, в которой нет ни дома, ни семьи, только потому, что по-прежнему надеюсь найти ответ на все тот же давно преследующий меня вопрос: где начинается рассвет?
Я взялся перечитывать и выправлять текст этого дневника в надежде на то, что однажды кто-нибудь найдет его и, набравшись храбрости, расскажет эту историю другим.
Истинное смирение ученого заключается в том, чтобы признать: в мире нет ничего невозможного. Теперь я понимаю, как не хватало мне этого смирения, пока я не встретил Кейру.
То, что произошло со мной за последние несколько месяцев, отбросило куда-то в бесконечность все накопленные знания и перевернуло мои представления о происхождении Вселенной.
Тетрадь первая
1
На восточной оконечности Африки занималась заря. Обычно в этот час ее оранжевые отблески уже освещали лагерь археологов в долине Омо, но то утро выдалось каким-то особенным, не похожим на другие. Сидя на низенькой глинобитной ограде с кружкой кофе в руках, Кейра внимательно вглядывалась в сумрачный горизонт. Несколько капель дождя упали на пересохшую землю и, отскочив от нее, подняли крохотные облачка пыли. Мальчик, бегавший неподалеку, заметил Кейру и со всех ног помчался к ней.
– Уже проснулся? – спросила она, потрепав его по густым волосам.
Мальчик радостно кивнул.
– Гарри, сколько раз тебе повторять: не бегай в зоне раскопок. Вдруг ты оступишься, и тогда многие недели наших трудов пойдут прахом. Вот разобьешь ты какой-нибудь предмет, а он такой один на белом свете. Посмотри, мы ведь не просто так натянули веревки, огородив проходы. Давай представим, что перед тобой – магазин тонкого фарфора под открытым небом. Понимаю, это не лучшая игровая площадка для мальчика твоего возраста, но ничего более подходящего я тебе предложить не могу.
– Это не моя игровая площадка, а твоя. И она вовсе не похожа на магазин, скорее на старое кладбище.
Гарри показал на небо: к ним приближался грозовой фронт.
– А это что такое? – спросил мальчик.
– Я такого неба никогда не видела, эти тучи, похоже, не предвещают ничего хорошего.
– Вот будет здорово, если дождь пойдет!
– Ты, наверное, хотел сказать, что, если пойдет дождь, это будет катастрофа. Беги, разыщи начальника экспедиции, хорошо бы укрыть раскоп.
Мальчик пустился бежать, но вдруг замер в нескольких шагах от Кейры.
– Давай-давай! Теперь у тебя есть причина побегать! – махнув рукой, прикрикнула на него Кейра.
Небо вдалеке темнело все больше, мощный порыв ветра сорвал навес над горкой камней, извлеченных из раскопа.
– Этого только не хватало, – проворчала Кейра, спрыгивая с низенькой ограды.
Она пошла по тропинке, ведущей к лагерю, и на полдороге встретила начальника экспедиции, который шагал ей навстречу.
– Похоже, скоро начнется дождь, – сказала Кейра. – Надо укрыть все, что возможно, и укрепить колышки разметки. Давайте соберем всех наших, а если потребуется, позовем на помощь жителей деревни.
– Это вовсе не дождь, – ответил ей начальник тихо, видимо смирившись с неизбежным. – Тут ничего не сделаешь. А из деревни все уже разбегаются кто куда.
Северо-западный ветер принес сильнейшую пыльную бурю, и теперь она неслась прямо на них. Обычно этот ветер, именуемый шамалем, пересекая Аравийскую пустыню, летит на восток, в сторону Оманского залива, но мы, как известно, живем в необычные времена, а потому и этот разрушительный ветер, изменив своим привычкам, развернулся и помчался обратно на запад. Тревожный взгляд Кейры заставил наконец ее шефа заговорить:
– Я только что слышал по радио штормовое предупреждение. Буря уже смела часть Эритреи, пересекла границу и теперь движется прямо на нас. Перед ней не устоять. Единственное, что мы можем сделать, –