не верить, так его и не станет – так, что ли?..
– Безусловно. Именно так они и думали, – подтвердил дядя Тёма.
Ой, ужаснулся Костя, так я что же, вслух?..
– И знаешь, были по-своему правы, – продолжал греметь дядя Тёма. – Ежели Рай, Ад и сопутствующие метаформации являются предметами религиозно-духовной культу-ры, то в тонком мире, связанном с обществом атеистов, они постепенно стали разру-шаться.
– Рай и Ад? – спросил Костя.
– Конечно. Понимаешь, почему?
– Нет, – признался Костя. – А почему?
– Ну, это же просто! Душа в России была объявлена категорией материальной. Совокупностью электрических сигналов мозга. То бишь категорией исключительно зем-ной. Даже приземлённой. Большевистская наука поставила знак равенства между нею и сознанием. Народ же российский, получивший наконец вожделенное образование – в основной массе именно атеистические и материалистическое образование, – электриче-ской теории свято поверил… – дядя Тёма осёкся. – …Ну, ежели позволено мне будет при-менить слово «свято» в таком вот контексте. Поверил, практически свершив тем самым массовое самоубийство. Которое, как известно, Душу у человека демонтирует напрочь.
– Как это – самоубийство? – спросил Костя.
– А так. Если человек агрессивно убеждает себя и окружающих, что души у него вовсе нету, ей рано или поздно приходит конец. Мучительный. Она ж нежная, только на вере и держится. И что получилось в итоге? Горняя высь и Преисподняя остались без по-ступления свежего материала, свежей идеальной энергии, поддерживающей их сущест-вование. И если Эдем ещё пополнялся кое-какими святыми да светлыми, особенно – страдающими за веру, то Тартару пришлось совсем туго. Грешники, основной полуфаб-рикат, в него больше не верили. «Ад? – восклицали они. – Ха-ха-ха! Да вы шутить изво-лите. Черви и тление, товарищи, и более ничего!» Иностранные Души российское Запре-делье питать, разумеется, не могли. Веры разные, культуры разные, менталитеты. Эгрего-ры, если хотите – разные. Железный занавес жив и за чертой земного бытия.
– Границы в Раю? – спросил Костя. – Похоже на кощунство.
– Кощунство? – нацелил на него палец дядя Тёма. – Отнюдь нет! Печальный факт. Тебя, Константэн, насторожило, что я называю зарубежных христиан иноверцами? Тем не менее, это так. Нужно ли пояснять, что католическое и тем паче протестантское христианство – религии, к православию никакого отношения много столетий уже не имеющие? Ислам я нарочно оставляю за скобками нашего сегодняшнего анализа. Воз-можно, он держался чуть крепче, но коммунисты изрядно пошатнули и его. Итак, перед нами открывается картина адской трагедии. Преисподняя ветшает, грешники поступают с перебоями, в рядах бесов депрессия и уныние. Стало быть, дабы не зачахнуть, дьяволь-ской вотчине вкупе с её нечистыми рогато-копытными, воняющими серой гегемонами оставался единственный выход. Самый простой. Просочиться в наш мир. Овеществиться. Когда гора не идёт к Магомету… И Магомет, простите,