дяди Джона.
– У него совсем нет честолюбия, – говорил отец. – Я никогда не видел, чтобы он поднял свою дурацкую голову и прямо посмотрел людям в глаза.
– Мне не нравится, что он жует табак, – отвечала мать. – Жует и сплевывает куда попало.
– Если бы таких, как он, было большинство, эту страну уже давно завоевали бы китаезы, а нас всех превратили бы в прачек…
– Просто Джон не имел шанса, – продолжала мать. – Он слишком рано ушел из дома. Ты-то, по крайней мере, закончил школу.
– Колледж, – поправил отец.
– Где? – удивилась мать.
– В Университете Индианы.
– Джон говорил, что ты закончил только школу.
– Это Джон закончил только школу. Поэтому он и подстригает траву.
– А дядю Джона я тоже увижу? – спросил я.
– Сначала посмотрим, удастся ли нам отыскать твоего дядю Джона, – ответил отец.
– А китаезы правда хотят завоевать нашу страну? – задал я второй вопрос.
– Эти желтые черти уже несколько веков ждут удобного момента. Единственное, что их удерживает, – это драка с япошками.
– А кто лучше дерется, китаезы или япошки?
– Япошки. Но китаезов больше, вот в чем проблема. Когда ты убиваешь одного, он раскалывается пополам и получается два живых китаезы.
– А почему у них желтая кожа?
– Потому что вместо воды они пьют свои ссаки.
– Папочка, не говори мальчику такие вещи!
– Тогда скажи ему, чтобы не задавал столько вопросов.
Мы ехали дальше сквозь теплый лос-анджелесский день.
На матери было одно из ее выходных платьев и фантастическая шляпка. Когда она надевала такой наряд, то всегда старалась сидеть очень прямо и сильно вытягивала шею.
– Хорошо бы у нас было чуть больше денег, тогда мы бы могли помочь Джону и его семье, – сказала мать.
– Я не виноват, что у них даже ночного горшка нет, – отозвался отец.
– Папочка, Джон, как и ты, был на войне. Неужели он ничего не заслужил?
– Он даже звания не заслужил. А я вернулся старшим сержантом.
– Генри, но не могут же все твои братья быть такими, как ты.
– Они вообще никем не могут быть, черт бы их побрал! Все, что они могут, – это разбазаривать свою жизнь!
Мы проехали еще немного и остановились. Семья дяди Джона обитала в доме с маленьким двориком. По разбитому тротуару мы прошли к веранде, изрядно заросшей полынью, и отец вдавил кнопку звонка. Звонок не работал. Отец забарабанил в дверь.
– Открывайте! Полиция! – заорал он.
– Папочка, прекрати! – одернула его мать.
Спустя довольно продолжительное время послышались шаги, дверь сначала чуть приоткрылась и только потом распахнулась полностью. Мы увидели тетю Анну. Она была очень худая, щеки ввалились, под глазами мешки, темные и морщинистые.
– О, Генри… Катарина… входите, пожалуйста…
Голос ее был тоже слабый и тонкий.
Мы прошли за ней в дом. Скудная обстановка: кухонный уголок – стол и четыре стула; и две кровати. Мои родители расположились на стульях.