такая же статуэтка, серебряная щетка для волос, гребень, синий флакон с духами…
– Ничего себе, не обратила внимания, – пробормотал Рорк и подумал, что некоторые полицейские умеют замечать все.
– Просто запомнила, что она там была. В этом нет ничего особенного. Тяжелая, – сказала она, кладя статуэтку в еще один пластиковый пакет. – Похоже, дорогая. – Она посмотрела на клеймо на подставке. – Итальянская?
– Сделано в Риме.
– Может, удастся отследить?
Рорк покачал головой:
– Выяснишь только, что за прошлый год продали тысячи таких статуэток. В Ватикане полно лавочек с подобным товаром. Я сам с несколькими сотрудничаю.
– Все-таки проверим. – Ева взяла его под руку и вышла с ним вместе. – Тебе здесь делать нечего. А мне надо еще немного поработать, составить отчет. Через несколько часов вернусь домой.
– Я хочу позвонить его семье.
– Пока что не могу тебе этого разрешить. Подожди. Подожди! – повторила она, заметив, каким жестким и напряженным стал его взгляд. – Дай мне несколько часов, Рорк… – Она беспомощно опустила руки. – Я искренне сочувствую.
Он притянул ее к себе, обнял, прижался к ней. Она смущенно погладила его по спине.
– Впервые с того дня, как я узнал тебя, я жалею о том, что ты – полицейский.
Он разжал объятия, повернулся и зашагал прочь.
Ева стояла на ветру, вдыхая морозный воздух, и чувствовала себя виноватой, сама не зная, в чем.
…Когда она приехала домой, Рорк сидел запершись у себя в кабинете. Встретил ее только кот Галахад, который терся о ее ноги, пока она снимала куртку.
«Что ж, иногда неплохо побыть и одной», – решила Ева. Надо было работать. Раз утешительница из нее никудышная, остается одно – быть полицейским. Тут она хотя бы знает, что делать…
Галахад, карабкаясь по ступенькам, направился за ней в кабинет, где она обычно работала, а когда Рорка не бывало дома, и ночевала. По дороге Ева заглянула на кухню, налила себе кофе и сделала сэндвич с тунцом – скорее для выжидающе на нее посматривавшего Галахада, нежели для себя. Половину она тут же отдала коту, который схватил сэндвич с таким видом, будто голодал месяц, а другую захватила с собой.
Подойдя к письменному столу, Ева поглядела на запертую дверь в кабинет Рорка. Она знала, что достаточно только постучать, но делать этого не стала.
Друга его, или, вернее, знакомого, она не спасла. Не успела, не догадалась вовремя. Кроме того, ему теперь наверняка придется давать показания: расследованию без Рорка не обойтись. А к утру обо всем будут знать СМИ. Их больше не удастся держать в неведении. Ева решила, что сама позвонит Надин Ферст – журналистке с «Канала 75». Насчет нее Ева была уверена, что та, по крайней мере, не исказит события. Да, порой Надин бывала чрезмерно настойчива, но в отсутствии порядочности ее упрекнуть было нельзя.
Ева взглянула на телефон. Она договорилась с Макнабом, что вечером он будет звонить ей домой, если появится какая-нибудь важная информация. А еще она ждала звонка от этого ублюдка…
Долго ли он будет