чудовище есть зло, – простонала, схватившись за голову и глядя на солнце сквозь дрожащие ладони, Кассандра. – Синяя горящая смерть, что погребет под собой город! Его нужно уничтожить – сегодня, сейчас, немедленно! Я же вижу все, вижу ясно… почему мне никто не верит?
– Дочь, оставь слезы, – отрезал Приам. – Божественный конь – не наших рук дело, и никто не станет приближаться к нему без особой необходимости…
– Ты заблуждаешься, царь! – Лаокоонт вошел в воду, потрясая отобранным у кого-то из сопровождающих копьем. – Эта огромная туша – не подарок богов, а их испытание! Или, того хуже, ловушка коварных данайцев! Вам ли не знать их лисьей хитрости, они либо сидят внутри, затаившись в сверкающих латах, либо коня возвели, чтоб им наши стены сломать! Пусть я не первый из тех, кто разрушить коня предлагает, но буду первейшим, кто совершить это твердо намерен!
– Бессмысленное упражнение в дерзости, – покачал головой Приам. – Причем дерзости по отношению как к богам, так и ко мне. Ты забываешься, жрец.
Лаокоонт не слушал. Зайдя по колено в воду, он размахнулся и с силой отправил копье в полет. Снаряд ударился об одну из ног коня и отскочил в сторону с глухим басовитым звуком.
– Уведите его, – распорядился Приам, недовольно дернув щекой, и разведчики развернулись к жрецу, но сделать уже ничего не успели.
Над морем разнесся громкий металлический гул. Сверкающий корпус коня пошатнулся и пришел в движение, в его днище открылись глубокие черные дыры, стремительно набухающие синим маревом, на которое было больно смотреть. Гул перешел в оглушительный свист, разрывающий барабанные перепонки. Над водой, срывая гребешки волн, понеслись стремительные горячие вихри.
– Уходи, отец! – перед Приамом возник бешено кричащий Деифоб. Кассандра за его спиной упала на колени, уставившись бессмысленными глазами в небо. – В город!
Из дыр в корпусе вниз ударили столбы ослепительного света, подпорки почти сразу заволокло плотным белым туманом от испаряющейся воды. Он шипел и приближался с невероятной скоростью. Приам, повисший на руке сына, почти не мог идти, жадно хватая насыщенный раскаленной влагой воздух.
Рядом упал, как подкошенный, Парис и почти сразу – Антенор. Ладонь Деифоба выскользнула из руки царя, и фигура почти сразу исчезла в заволокшей все ядовитой дымке, из которой по-прежнему несся рев и металлический лязг обезумевшего чудовища. Что-то кольнуло в груди. Приам со свистом вздохнул и завалился на спину, еще успев заметить, как над головой пронеслось что-то большое, сверкающее серебряным, синим и черным, пахнущее дымом и медью. «В сторону города», – мелькнула последняя связная мысль и исчезла, и все остальные мысли исчезли тоже, сразу и навсегда.
***
– Гер, какого дьявола ты творишь? – Атен, сидя на краю анабиозного ложемента, раздраженно отскребал иней с форменного воротника.
– Прошу прощения, капитан, – первый помощник,