узор из такого же вещества. Одиссей решил, что это головной убор, чтобы уберечь бессмертного от жаркого солнца Аттики.
– Уважаемый Гермес, – произнес Одиссей заученную формулу, – мне сказали, что вы сможете мне помочь.
Бог рассмеялся.
– Конечно, смогу! Я здесь как раз для этого. Давай присядем, дорогой мой человек.
Они опустились на гладкие отполированные камни, которые, судя по весу, никак не могли быть камнями. Гермес зачем-то погладил свою прозрачную табличку. На стенах проступили яркие письмена, которые временами (когда Одиссей не смотрел на них) двигались, а вверху загорелись маленькие факелы, не дающие тепла. Воистину, владения богов полны чудес, немыслимых для простых смертных!
– Итак, сын Лаэрта, чем я могу быть полезен? – улыбнулся Гермес. Это был вообще очень улыбчивый и доброжелательный бог, не в пример мстительным титанам вроде Океана и Гипериона, от которых невозможно было допроситься ничего, кроме жестоких морских бурь или палящего зноя.
Одиссей откашлялся.
– Уважаемый Гермес, дело в следующем. Как вы, возможно, знаете, только что закончилась Троянская война…
– Да-да, – кивнул бессмертный, постукивая пальцами по ледовой пластине. – Десять сезонов, большой финал, невероятный успех у зрителей…
– Э-э… и мы, ахейцы, одержали в ней славную победу…
– Благодаря тебе, милый Одиссей, исключительно благодаря тебе! Эта военная хитрость с конем была просто великолепна, мы аплодировали всем Олимпом…
– Но вот какое дело… – Одиссей помолчал. – В общем, не очень хорошо, что войне пришел конец. Добыча, конечно, добычей, а слава – славой, только мне-то теперь домой возвращаться, а там…
Он махнул рукой. Гермес с видом напряженного внимания глядел на него и кивал.
– Я сам с Итаки, как вы знаете… Бывали у нас? Островок – переплюнуть можно, там и живет-то всего сотни четыре человек. Но считается отдельным царством, а я, понятно – натуральным царем. Только что это за царь, который правит тремя деревнями и собственным дворцом, а всех дел у него – только охотиться на зайцев да задирать хитоны нимфам? Это и не царь вовсе, а обычный сельский староста. Вот только старостой быть мне не по вкусу.
Гермес все еще кивал, но при этом не отрывал взгляда от таблички. Одиссей почувствовал, что теряет внимание бога.
– Понимаете, на войне я был героем. Вы сами говорите, хорошо себя показал, воины меня уважали… Даже сыны богов не чурались сидеть вместе на пирах – Ахилл, Диомед, Менелай, Агамемнон, хотя тот-то был просто старый брюзгливый старик…
– Да-да, – вежливо сказал Гермес. – И что бы ты хотел конкретно от меня?
Одиссей с ужасом понял, что не знает, как объяснить.
– Вы… боги говорили, что им нравится смотреть на приключения смертных. А теперь приключение закончилось, и, выходит, вам скоро станет скучно…
– Нет-нет, – покачал головой Гермес. – Закончилось конкретно