и лоточники готовились к предстоящему параду.
– Это пусть Фини решает. – «Тем более что там и связь имеется, – подумала Ева. – Фини дружил с дедом Джеми до самой его смерти». – Считай, он уже участвует. Он в списке ближайших друзей убитой, и он там единственный парень.
– Думаешь, у них был роман?
– Родители так не думают, но если верить показаниям матери и соседки, у нее кто-то был. Кто-то появился совсем недавно, и она держала это в секрете.
Пибоди задумалась.
– Если она была влюблена в Джеми, а он – в нее, вряд ли она стала бы это скрывать. Он как раз из тех, кого одобрили бы ее родители. Умный, ответственный, внук копа. Учится в Колумбийском университете, получает стипендию, причем у него было полно предложений от других престижных университетов. Он выбрал Колумбию, чтобы остаться в Нью-Йорке и быть поближе к дому и не оставлять надолго мать одну.
Поймав удивленный взгляд Евы, Пибоди пожала плечами.
– Он общается с Макнабом по чату, так что я много чего знаю. Джеми в последнее время круто пошел по девочкам. Ничего серьезного, какой-то одной девчонки у него нет. О Дине вообще не упоминал, я бы запомнила: все-таки я ее знаю. К тому же парни из колледжа вообще не смотрят на школьниц. Исключения бывают, но редко.
– А школьницы на кого смотрят? – спросила Ева.
– На мальчишек, на кого же еще? Для школьницы подцепить парня из колледжа – это, считай, продвижение по службе. Но Дина… она была не из таких. Она была хорошая, милая… Серьезная. Застенчивая.
– Уязвимая, – подытожила Ева. – Парень обратил на нее внимание, это лестно. Он знал, как ее разыграть. Она даже ногти покрасила.
– Что?
– В субботу, в не установленное пока время, она покрыла ногти лаком или пошла к маникюрше. Нарядилась: юбочка, хорошая блузка, украшения, макияж. Если ты проводишь вечер дома одна, ты что надеваешь?
– Пижаму или тренировочный костюм.
– Она не просто впустила его в дом. Она его ждала. – Ева подъехала к тротуару и остановила машину возле скромного городского особняка.
Один раз она уже ходила по этой дорожке. Вошла в этом дом и принесла Бренде Лингстром весть о смерти. Сказала ей, что ее дочь мертва.
На этот раз дверь открыл Джеми.
Когда это он успел так вырасти? Еве пришлось поднять глаза вверх, чтобы встретиться с его взглядом: странное, непривычное чувство. Он отрастил волосы. Светлые, растрепанные, они падали на лицо в полном беспорядке. Джинсы были все в дырах, присмотревшись к его мешковатой застиранной футболке, Ева узнала ухмыляющиеся лица популярной группы мусорного рока.
Черты лица словно стали тоньше, определеннее с тех пор, как она видела его в последний раз, он возмужал и похорошел. Опять-таки странно и непривычно. Ева поняла, что перед ней уже не мальчик, а мужчина.
Его заспанные глаза вспыхнули дружелюбием, но тут же насторожились.
– Вот дерьмо, – сказал он.
– Я тоже рада тебя видеть.
– Кто умер? Ты ж не просто так мимо проходила и решила заглянуть? Кто… Мама?!
В