а мужчины принялись копать яму.
– Не жалей! – прохрипел Штоп. – Рой как для себя!
Они яростно, безостановочно копали под дождем около двух часов, наконец Штоп выпрямился и сказал: «Хватит».
– Неси дрозда сюда, – сказал он Камелии.
– Пингвина, – пояснила Гальперия. – Неси, неси, не спрашивай!
Камелия побежала домой.
– На тебе нитки сухой не осталось, – сказала Гальперия. – Простынешь, Алеша.
– На хера мне нитки? – Штоп мотнул головой. – Нам нитки не надо. Давай, Геннадий Крокодилыч, опускай!
Они на ремнях опустили гроб в яму, забросали землей, сверху поставили деревянного обшарпанного пингвина.
– Он его любил, дрозда этого, – сказал Штоп, шмыгая носом. – Пошли, что ли.
– Куда еще? – испугалась Камелия.
Но Штоп не ответил. Он подошел к чугунному Сталину, стоявшему у забора под зонтиком, и уставился на него с ненавистью. Гальперия попыталась взять его под руку, но он оттолкнул ее. Расстегнул штаны и стал мочиться на памятник.
– А теперь ты, Геннадий!
– При бабах ссать не буду, – сказал Крокодил. – Да и не хочу.
Штоп обернулся, посмотрел на него страшно, перевел взгляд на дочь.
– Я не могу! – закричала Камелия. – Я женщина!
– Ладно, я за нее. – Гена расстегнул штаны. – Отвернитесь там!
Когда он сделал дело, Штоп плюнул на памятник.
– Пидорас! – Он пнул чугун ногой. – Какой ты на хер Сталин! Ты Достоевский! Достоевский ты, сучара!
– Достоевский хороший писатель, Алеша, – сказала Гальперия.
– Достоевский он, сучара! – закричал Штоп. – Не Сталин, а Достоевский, сучара! Ясно? Тебе ясно мне тут? Достоевский!
– Хорошо, – Гальперия кивнула, беря его под руку. – Хорошо же.
– Пошли теперь помянем его, – с облегчением сказал Штоп.
Через два дня Галина Леонидовна сделала аборт, ничего не сказав об этом Штопу. После этого, хотя и неважно себя чувствовала, она с раннего утра стала уходить из дома, а возвращалась как можно позднее, чтобы не встречаться со стариком. Километрах в двух от Жунглей был лесок, туда она и уходила. По выходным здесь бывало шумно: сюда наезжали любители шашлыков с детьми и собаками, но по будням тут никого не было.
Чтобы не думать о Штопе, Франце-Фердинанде и нерожденном ребенке, она брала с собой справочник по пунктуации Розенталя, устраивалась на полянке, на каком-нибудь поваленном дереве, и читала об однородных и неоднородных определениях, об однородных членах предложения, соединенных двойными и парными союзами, о дефисном написании повторяющихся слов… Приближался учебный год, нужно было подготовиться к урокам. Что там ни говори, а Галина Леонидовна была хорошей учительницей.
Утром в воскресенье лес был пуст. Галина Леонидовна читала раздел о знаках препинания при словах, грамматически не связанных с членами предложения, но думала о втором законе термодинамики, обо всех этих телах с высокой и низкой температурой, о Штопе и Франце-Фердинанде,