кадыка),… удочки, значит, закинули. Выпили. Мало показалось. Рыбалкой в основном Игорек занимался, а свояк за самогонкой подался, к Серафиме… у ней знатная «жижка», наловчилась самогон с димедролом гнать: ноги отказывают сразу, и ничего не помнишь… потом в долг, до получки у другой самогонщицы-Наташки перехватили… теперь им не до рыбалки…
Вальтеза слушала меня внимательно, пытаясь определить, правду ли я говорю:… «Где же, думаешь, они сейчас?»
А я продолжил фантазировать: «Игорек, конечно, домой приполз, на навозной куче, как в прошлый раз, отсыпается, тепло, а свояк как обычно в лопухах у дороги, сапоги и кепку еще раньше потерял, но живой!
Я продолжал в том же духе, но Вальтеза меня уже не слышала, а вскоре с ее подворья раздалось: «Паразит! Опять набрался, все деньги, что на хлеб оставляла, нашел. Я тебя щас…». Послышались удары и стоны. Обычное дело для наших мест.
Но к вечеру в конце огорода, когда я, подхватив ведра, решил заняться поливом капусты, передо мной из ниоткуда вдруг выросли две могучие фигуры, явно караулившие меня в кустах. «Игорек со свояком, – мелькнула запоздалая мысль, – чего им надо?» Но ситуация прояснилась быстро, когда меня взяли за «грудки».
– Ты что моей Вальтезе наплел на счет рыбалки? – процедил сквозь зубы Игорек, – мол, пили там… с собой принесли… за самогонкой гоняли, деньги в долг искали… Ты с нами пил? Откуда знаешь, что я отсыпался за двором… Про свояка рассказал, что его в кювете нашли и домой привезли на лошади без кепки и сапог.
– Ребята, да вы что, – залепетал я, еще чувствуя железную хватку Игорька и стремительно приближающееся дыхание свояка, готового по первому сигналу стереть меня с лица земли, хотя для этого хватило бы и одного Игорька, с его бульдожьим захватом. Друзья мои, я просто шутковал, фантазировал, значит, представил себе, как могло быть… вы же знаете, что я непьющий.
– Теперь будешь пить лекарства, – мрачно пошутил свояк, заходя сзади.
– Ребята, я же свой, деревенский, сосед ваш, все собирался с вами поближе познакомиться, четвертинку припас.
– По тому, как дрогнула и ослабла рука Игорька, осеклось и стало отдаляться паровозное дыхание свояка, понял: защита сработала.
– Смотри, больше не возникай.
Два громадных кулака, описав вокруг моей физиономии замысловатые траектории, ушли с орбиты.
– Ладно, так и быть, бить не будем, но больше не шуткуй, где твоя четвертинка, быстрее тащи.
Домой я слетал как на крыльях…
– Жив, жив, – пела душа, повезло, не убили – выручила четвертинка».
С тех пор не фантазирую, не шуткую, а Вальтезу стороной обхожу.
ФРАЗЫ
До тех пор доказывал, что он хороший, что его стали считать плохим.
Графоман, попав на тот свет, стал творить и там, но апостол Петр пригрозил ему возвращением на землю.
Любитель штурмовщины, укорачивал один путь, не догадывался, что увеличивает другой.
Трудная работа, – говорил неэрудированный плагиатор, – каждая похищенная