и чего?
– Да как сказать… Тебе можно вообще доверять-то? – искоса посмотрела Рыжик.
– Я не знаю… попробуй, – засмеялась Ася.
– Мы в тот вечер напились сильно. Я, Наум, Гришка. Знаешь Гришку?
– Пороховецкого?
– Его! Вот он был с любовницей, еще пара «сосок» и ребята, что тут живут. В общем, большая компания собралась. Пили водку, то есть самогон «папы», и тут появился он…
– Кто? Гость?
– Он… – Девушка не выходила из ступора. – Я сначала подумала, что у меня «белая горячка» началась. Ох, красавчик! Я рассмотрела его всего… Ты не представляешь, насколько привлекательный мужчина! Высокий, с такими плечами, с такой грудью, ну… ну…
– Ну? – поторопила заинтересованная Аксинья.
– С такой фактурой, то есть с таким телом, к которому хочется прильнуть вплотную и больше не отпускать никогда. Темная водолазка красиво обтягивала фигуру, а уж эти сильные руки… Знаешь, наверное, я все-таки выпью пивка и вернусь… Жди меня!
Рыжик соскользнула с дивана и прошлепала огромными тапками мимо Аксиньи.
«На самом интересном месте!» – вздохнула Ася и в своей помятой одежде подошла к окну.
Здесь, за городом, снег сохранил свою первозданную чистоту и свежесть. И совсем не напоминал комки бурой грязи с колотым льдом, щедро сдобренные химикатами для уборки улиц, вылетающие из-под машинных колес в Москве. Там бы на сугробах объявление ставить: если снег случайно попадет в глаза, немедленно промыть водой и бегом к врачу!
Двор Наума Тихоновича тоже был оформлен в русском стиле. Вдоль каменного забора тянулась плетеная изгородь с вставленными между прутьями искусственными подсолнухами, которые опустили головы под тяжестью снега. Выглядело это диковато. По всему периметру двора стояли скамейки с деревянными бочками вместо ножек. Присутствовал деревенский колодец, а срединное место занимала большая зеленая ель, увешанная новогодними шарами и гирляндами. Ель была живая, ее специально высадили, чтобы украшать в новогодние праздники.
Аксинья подула на замерзшее стекло и протерла его рукавом. Полюбовалась, как вокруг елки шаткой, пьяной походкой бродят два человека и кидают друг в друга снежки. Затем Аксинья с удивлением увидела, что к ним присоединилась и ее недавняя знакомая Рыжик, уже в джинсах, валенках и с бутылкой пива в руке. Ася всмотрелась в ее лицо и не заметила особой красоты.
– Доброе утро! – вывел ее из задумчивости грубый голос Наума Тихоновича.
– Скорее уж добрый день.
– Да, видок у тебя помятый, конечно…
– Единственная мысль в голове, так это приехать домой, принять душ, переодеться…
– Это успеешь сделать. Пойдем завтракать. Я уже накрыл «поляну».
– Что-то не хочется, – поморщилась Аксинья.
– Очень хорошо понимаю твое состояние, но, чтобы из него выйти, ты должна покушать. Заставь свой желудок работать, это, знаешь, очень важно. Пойдем, уважь старика.
Не уважить старика Ася не могла, поэтому она спустилась вместе с ним в столовую и с обреченным видом села за широкий длинный стол. Рядом незнакомые люди