отошел, а Лина вдруг обнаружила, что одноклассницы на нее смотрят кто с жалостью, а кто и со злорадством каким-то – ага, мол, попалась!
– Вот гад, – сказала Лена. – Он и на тебя глаз положил. Слышь, Линка. Ты старайся особо ему на глаза не попадаться, чмырю болотному!
Ага, не попадаться! Интернат не город, здесь спрятаться негде.
Завхоз, которого звали Арнольдом Николаевичем, встретил ее в коридоре, схватил за руку.
– Басяева! Ты чего без дела болтаешься? Пойдем поможешь, мне на складе кое-что посчитать надо.
На складе считать оказалось нечего, Арнольд Петрович усадил ее на стул и стал угощать конфетами. Не шоколадными, так – карамельками разными.
– Ух ты, Басяева! – сипловато сказал он. И полез к Лине под юбку.
– Арнольд Петрович! – попыталась вырваться Лина, но завхоз зажал ей рот потной противной ладошкой и бормотал:
– Ничего, Басяева! Ничего! Как говорится, смелость города берет! – а сам рукой наглел все больше и больше, терпежу никакого не было, только хотелось, чтобы все быстрее кончилось, и Лину затрясло, а потом она уже ничего не помнила.
Пришла она в себя и увидела, что Арнольд Петрович лежит на полу весь расстегнутый, а лицо и шея у него ярко-красного цвета и в уголке рта слюна пузырится. И глаза у него закрыты, только веки дергаются. Лина испугалась, но все-таки задержалась, чтобы привести себя в порядок, потом выскочила со склада и убежала в спальню.
Девчонки, что там были, на нее смотрели с любопытством, но никто ничего не спрашивал, только Лена села рядом, положила Лине руку на плечо и спросила:
– Лин, он тебя обидел? Козел старый!
– Слушай, Ленка, – сказала Лина. – Ты знаешь, он ничего плохого сделать не успел. Кажется, он умер!
– Да ты что? – ахнула подружка. – Ты… его?
– Да ты что, – возмутилась Лина. – Сам он, представляешь?
А утром приехал милиционер. Был он молодой, шутил со всеми, даже с директором – строгой Верой Ивановной, потом долго разговаривал с учителями, записывая их разговор на бумагу, а потом вызвал в кабинет Лину.
– Извините, – сказал он директору, – мы вдвоем поговорим.
– Она несовершеннолетняя, – нахмурилась Вера Ивановна. – Без педагога нельзя!
– Вот потом и оформим, – весело сказал молодой милиционер и нагло подмигнул ей.
Оставшись наедине с Линой, милиционер некоторое время ходил по комнате, потом поставил свой стул напротив Лининого, сел на него верхом и сказал:
– Ну, рассказывай!
– Что? – не поняла Лина.
– Все, как было! – сказал милиционер.
И Лина ему все рассказала, и про конфеты, и про рот, который ей Арнольд Петрович зажимал, и про то, как он на полу краснорожий лежал.
– А ты его ничем не ударила? – спросил милиционер.
– Чем? – снова удивилась Лина.
– Ну, не знаю, – сказал милиционер, откровенно разглядывая Лину. – Железкой какой-нибудь… Склад ведь, там все есть.
– Была