заверещал в последний раз и обиженно затих. Не хотите вставать, Алена Дмитриевна, так и не надо. Опаздывайте себе на работу, сколько хотите, а я больше ни гу-гу. Буду молчать, как рыба об лед. Лежите, нежьтесь на диванчике под теплым шерстяным пледом, смотрите сны. Ага, вот и долежались, голубушка, вон, звонят вам, трезвонят, что есть мочи. Ну-ка, ну-ка, посмотрим, кто это такой настырный? А, господин босс. У вас так прямо в телефонной книжечке и записано черным по белому: Босс.
Приятную дрему разогнал настойчивый телефонный звонок. Выдернув руку из-под пледа, Алена нащупала на журнальном столике трубку и отозвалась:
– Ау…але…слушаю…
– Алена Дмитриевна, вы где? Вы что, спите еще? – заорала трубка нечеловеческим голосом. Орать Аленин начальник умел мастерски. Не по-человечески громко и не всегда справедливо. Хотя, в данном случае по делу, мысленно согласилась с ним девушка.– Через двадцать минут жду вас у себя в кабинете. И никаких опозданий! Уволю к едрене фене! У нас тут такое, а она спит себе и в ус не дует! – Алена немного обиделась. Почему это не дует? Вон, уже и ножку с дивана свесила, зевнула сладко, потянулась томно.
Боссом в их редакции называли главного редактора, Иванова Ивана Ивановича, строгого, по уши влюбленного в свою работу мужчину шестидесяти лет. В советские времена он был поставлен начальником газеты «Городское слово», должность свою принял с идеологическим рвением комсомольца-передовика и с тех пор руководил изданием со скрупулезной дотошностью, свойственной всем выходцам из «совка». В то, что уволит, не моргнув глазом, Алена поверила безоговорочно. И прощай тогда успешная карьера и продвижение по журналисткой стезе. За столь лет безупречной службы, Иван Иванович намертво оброс всевозможными обширными связями далеко за пределами их утлого городка.
Облачившись в то, что первое попалось на глаза, благо не домашний махровый халат, девушка наспех собрала волосы в конский хвост, макнула лицо под струю воды, сплюнула в раковину остатки мятной зубной пасты и только собралась выскочить за дверь, как обнаружила на пороге кухни зверя. Зверь сидел тихонько, еду пронзительным мяуканьем не вымораживал, когтями по полу не стучал. Лишь недоуменное выражение на чернявой мордочке и топорщащиеся усы вперед.
– Артурчик, до вечера никак?– Алена засунула ногу в полусапог.
В ответ тишина. Сидит, смотрит с укоризной. Домой притащила, манны небесной с витаминами обещала, а теперь удирать.
– Если меня уволят, будешь работать за двоих, – предупредила она кота и ринулась к холодильнику. Так, что там бездомные котята едят? Салями, остатки торта со взбитыми сливками, салат из помидоров, кусок подсохшего сыра, два ролла.
– Извини, малыш, могу налить воды и угостить тортом. Вечером приду, пир устроим, – поставив крышку от банки на пол и подстелив лист от принтера, девушка налила в крышку кипяченой воды, на лист щедро шлепнула большущий кусок десерта.
Артурчик на полусогнутых придвинулся к угощению, тяжело вздохнул и принялся за завтрак. Двадцать отмеренных Боссом минут истекали через шестьдесят секунд.
«Пежо» не завелся. Попыхтел, поворчал