аварийного пищевого синтезатора. Только люди могут привнести человечность в свою среду обитания, зато синтетический интеллект партнеров создает основу, которую люди дополняют своими интерьерами и системами управления.
Вычислители, используемые людьми в оборудовании, не обладают сознанием, в этом их коренное отличие от синтетов. После отделения в 2100 году сообщества синтетов от человечества был заключен договор о дружбе. Людям запретили производить разумные системы, сложность же вычислителей, не обладающих сознанием, могла наращиваться бесконечно. К 2220 году чипы вычислителей были встроены в каждый квадратный метр поверхности, в мебель, одежду… Наслоения программного обеспечения плодились бесконечно – создать новое решение легче, чем отладить старое. Году к 2080 системы сравнялись по сложности с живыми организмами, появились супервирусы, и тут оказалось, что живое чаще не борется с болезнями, а использует их ДНК. Такой подход в вычислителях привел к тому, что каждый чип стал уникален – в нем, помимо заложенного на заводе, роились части кода соседних устройств, вирусов, распространенных в этом городе, а еще – данные, падающие с проходящих людей и синтетов. Зато этот чип не надо было лечить от вирусов, он лечился сам. Если не болел, конечно.
Специальность Ройна, д-археология, позволяла разобраться в многолетнем и многоуровневом бедламе сети, найти необходимые данные и отдать нужную команду, когда остальные пользователи были бессильны. Работа была непростой, но крайне востребованной в мире утонченных гуманитариев и эстетов.
Занятие матери было с точки зрения синтетов еще более странным – она управляла запахами. Конечно, в городе не должно резко пахнуть озоном или топливом, это вредно. Но ни один квантовый мозг не понимает, зачем нужен легчайший аромат яблок в шлюзе или немного морского бриза в кафе. Для тех, кто питается энергией вакуума, а не ест булочку с кинетическим джемом по утрам, это непостижимо. Никто не мог сравниться с матерью в готовке, и целых два дня Эрик наслаждался домашней едой, отдыхом для мозгов, старыми знакомствами. Девушки находили его интересным: еще бы, ведь это так экстравагантно – улететь учиться куда-то за сотню парсеков вместо того, чтобы бесплатно делать это дома.
Он хорошо понимал, зачем. В 30 лет, если ты не был за пределами своей системы и не видел, что происходит вокруг, ты не жил. В конце концов, назваться Д-археологом или специалистом по глубинам вычислительных сетей можно было и после года плотной учебы вместо пяти лет оффлайн, но вот приобрести реальный опыт – никак.
На третий день настала пора немного поразвлечься. Старые знакомые звали пострелять на Гвелин-4, и Эрик счёл это отличным поводом вылезти из дома и отправиться на поверхность.
С тех пор, как люди стали расселяться по соседним звездным системам в летающих металлических шарах, в жилом доме многое изменилось. Вписанная в кубатуру города пространственная конструкция, по привычке называемая домом, могла быть плоской и обычной, а могла располагаться на пяти уровнях, да так, что в соседних комнатах гравитация