а многим ошибочно кажется, что именно потом и есть цель сегодня.
– Подожди, – я едва не задохнулась от недоумения, – Но как же жить сегодня, не думая про потом? Ты что, никогда ничего не планируешь? У тебя совсем нет целей?
Нет, я, безусловно, смирилась с тем, что моя соседка не от мира сего, но чтоб вот так – есть, пить без какого-либо ориентира на завтра, пусть даже нарисованного пунктирной линией, это вне моего понимания. Уж на что я считаю школу исчадием ада, где черти в очках и с указками учат уму разуму прыщавых демонов со спермотоксикозом. Но приходится и им отдавать должное, ведь целеустремлённость и необходимость закладывать вектор на будущее я усвоила благодаря именно этому образовательному омуту. Пускай черпала со дна, изрядно перепачкавшись посторонней сутью так, что по сию пору не отмывается, но тем не менее. А Агата? Ей что, сразу повезло родиться в восемнадцать? С побочкой в виде этих странностей в голове?
– Почему это у меня нет целей? —равнодушно поинтересовалась она. —Я бы даже сказала, у меня этих «целей» поболее, чем ты можешь себе представить. Просто качество у них выше, к чему ты, как я вижу, не привыкла.
– ?
– Пойми ты…
Повисла пауза, в которой, я уверена, Агата мысленно обратилась ко мне при помощи слова «дура», либо иной его вариации, но с обязательным сохранением смысла.
– То, что ты рисуешь себе на завтра и, ещё лучше, на послезавтра – это так же абстрактно, как идеи коммунизма в мировом масштабе. Ты рьяно стелешь себе все прелести будущего, кособоко расположившись на пустоте настоящего. Это такой обманный приём мозга: тебе искренне верится, что умишко занят нужными вещами: вот он планирует, а вот он целеустремляет. Поэтому ты в полном расслабе начинаешь заниматься всем, что к твоим же представлениям о счастливом, придуманном будущем не имеет никакого отношения. При этом голова твоя само собой забита мыслями о потом, и значит то, что есть ты походя жрёшь, не жуя. Ведь тебе важно только то, что когда-то там будет. Мои же цели находятся здесь, – она указала пальцем на хронически больной метеоризмом линолеум. – Я не задаюсь вопросами, что мне сделать завтра, чтобы то-то и то-то. Я думаю, что мне делать сейчас. Ибо я никогда не смогу использовать«после», потому что его просто не существует. Но я могу распоряжаться «теперь». И именно в него я вкладываюсь. А ещё у меня есть «тогда», – Агата дотронулась до часов, и по кончикам её пальцев пробежала нервозность, -Которое не даёт мне захлебнуться призрачным завтра: погрязнуть в его планах и этих всех ваших «эх, заживу». Я уже живу! И мне тупо некогда. Нет времени планировать будущее. Мне слишком много надо сделать сейчас. И это как раз и есть то, что ты называешь целями. Только иного качества. А ты как стокилограммовая бабища, которая в душе топ-модель. Завтра! – она артистично возвела руки к себорейному потолку, – Завтра я точно сяду на диету. Завтра я обязательно начну новую жизнь….
– Но погоди…
Сваленная в башку информация никак не желала укладываться,