являлся огромный рабочий стол, на котором стояли открытый ноутбук, тяжелая хрустальная ваза и большой канделябр с толстыми свечами. Рядом с канделябром стояла стопка водки, прикрытая ломтиком черного хлеба.
Ах, да, недавно же было девять дней.
– Вы в святая святых моего мужа, – сказала Ирина Романовна, зажигая свечи. – Сюда был ограничен доступ даже мне. Только Борис Сергеич мог входить сюда в любое время дня и ночи.
– Да, мы с Марком старые друзья, – просто сказал Теплов, а потом добавил с заметной горечью:
– К сожалению, были старые друзья.
Кравцова обогнула стол и, отдернув занавеску на стене (по всей видимости, покойный нефтеторговец питал к последним слабость, поскольку вся квартира была заполонена разнокалиберными занавесями, портьерами, шторами и шторками, придавшими жилищу Кравцовых довольно мрачный колорит), представила моему взору тускло блеснувшую в отсветах свечей дверцу металлического сейфа.
– Вот тут мой муж хранил самые важные документы, – сказала Ирина Романовна. – Тут тройная система защиты, какое-то еще дополнительное кодирование… в общем, я в этом ничего не понимаю и кодов не знала. Так что если бы не Борис Сергеевич… Оказывается, сейф открывался не напрямую, а через компьютер. Сейчас многие так делают, правда, Борис Сергеевич?
– Совершенно верно, Ирина Романовна, – сказал тот. – Надо сказать, что всей системы декодирования Марк Олегович не доверял и мне, и сейф мы открыли, можно сказать, по счастливой случайности.
– Кто это – мы? – спросила я.
– Я и Борис Сергеевич, – услышав нотку недоумения в моем голосе, отозвалась Кравцова. – Ему я доверяю полностью, так же, как и мой покойный муж. Мы вместе ознакомились с содержимым сейфа. Лучше бы мы этого не делали! – вырвалось у нее. – Тогда бы я хоть спала спокойно!
Борис Сергеевич пристально посмотрел на нее, потом перевел взгляд своих выразительных темных глаз на меня и проговорил:
– А вы, Мария? Вы уверены, что будете спокойно спать после того, что вам предстоит увидеть? То есть я хочу спросить: вы уверены в крепости своих нервов? Только не говорите, что стальные нервы – это у вас профессиональное. Мне приходилось знавать таких зубров сыска, до которых, я так полагаю, вам еще далеко, но имеющих тем не менее до предела расшатанные нервы и страдающих психическими расстройствами, из них бессонница – самое невинное заболевание.
Я передернула плечами:
– Если вы можете говорить такое, то почему бы вам не обратиться к этим самым зубрам, которые, как вы тут только что сказали, много превосходят меня в деле сыска?
– Я вообще ни к кому не хотел обращаться, – сухо сказал Теплов. – Это Ирина Романовна настояла.
– К чему тогда все эти душеспасительные разговоры? – я еле заметно усмехнулась. – Мы подписали соглашение, и теперь поздно говорить о том, чтобы идти на попятную. Показывайте вашу кассету, Ирина Романовна.
Она провела рукой по белому лицу и выдохнула, не глядя на меня:
– Ну ладно…