Долгий путь вниз. Джейсон Рейнольдс

stanza>

      поэтому я и молчал до сих пор

      и только сегодня решил рассказать

      о том, что случилось со мной.

      Но штука вся в том,

      вы тоже сочтете,

      как будто я спятил,

      но это не так,

      и все это – правда.

      И все это было

      реально со мной.

      Да.

      На самом деле.

Меня зовут

      Уилл.

      Уильям.

      Уильям Холломан.

      Вот только друзья

      и все,

      кто знает меня,

      зовут меня

      просто Уилл.

      И вас я прошу называть меня Уилл,

      ведь после того,

      что я вам расскажу,

      все вы согласитесь

      стать другом моим,

      а может,

      и нет.

      Но так иль иначе,

      знакомьтесь со мной,

      узнайте меня.

Я просто Уильям

      для мамы своей

      и брата по имени Шон,

      когда он пытался

      меня рассмешить.

      Теперь

      я очень жалею,

      что мало смеялся

      над глупыми шутками Шона,

      да все потому,

      что позавчера

      его застрелили

      насмерть.

Я не знаю вас,

      я не знаю

      ничего про вас,

      есть ли у вас

      братья

      или сестры,

      или мамы,

      или папы,

      или даже двоюродные,

      но они для вас

      как родные,

      или тети,

      или дяди,

      но они для вас

      как мамы

      и папы,

      но если кровь,

      что течет в ваших жилах,

      течет и внутри кого-то еще,

      вам не захочется

      увидеть ее

      снаружи.

Грусть

      очень трудно

      объяснить.

      Представь –

      ты проснулся,

      а рядом чужак,

      связал тебя крепко,

      щипцы сунул в рот,

      хватая твой зуб,

      тот коренной,

      здоровенный,

      тот, важный и нужный,

      и вырвал его.

      Представь, как в висках

      стучит кровь

      и давит на мозг,

      и шумом в ушах

      льется наружу.

      Но самое худшее,

      самая жесть,

      это твой же язык,

      что лезет и лезет

      в пустую дыру,

      туда,

      где когда-то был зуб,

      но теперь его нет.

Так трудно сказать:

      Умер

      Шон.

      Умер

      Шон.

      Умер

      Шон.

      Как странно и грустно звучит.

      Как сон.

      Но, наверное,

      не удивительно,

      и от этого

      становится

      еще грустней

      и еще хуже.

Позавчера

      я и мой друг Тони

      болтали, шатаясь без дела,

      мечтая, что вырастем скоро,

      ведь нам только лишь по пятнадцать.

      Когда Шону было пятнадцать,

      он вырос на фут или больше

      и сразу отдал мне прикиды,

      в которые сам не влезал.

      И Тони твердил мне, что точно,

      он вырастет, ведь в баскетболе

      считался у нас самым лучшим,

      а сам коротышкою был.

      И вы ж понимаете, в спорте,

      рост нужен тебе для успеха,

      ну, или учись ловко прыгать,

      и ввысь, ну, как будто

      летишь.

И тут раздались выстрелы.

      Все бросились

      прочь,

      пригибаясь

      пониже,

      стараясь

      спрятаться.

      Короче, спасаясь,

      как