отсека, стараясь сохранять размеренность движений. Его губы беззвучно шевелились, он проговаривал про себя то, что собирался сказать вслух. Александр помнил, что раньше он делал так только перед самыми тяжелыми объяснениями. Например, когда ему предстояло сказать кому-то, что он его серьезно подвел. Глядя в стену, Скай тяжело вздохнул и продолжил:
– Примерно через километр мы нашли второго. У него был открытый перелом руки, ноги стерты в кровь. Он пытался доковылять до лагеря, опираясь на палку, но не выдержал и упал в обморок. Наши отнесли его в лагерь, а я и еще двое пошли дальше, – тут его голос дрогнул, – И мы нашли третьего. Едва не пропустили – он лежал в овраге, немного в стороне от маршрута, по которому должна была идти группа. Он лежал так… неестественно. И не в том смысле неестественно, вроде подвернутых как-то конечностей. Нет, наоборот. Он лежал слишком аккуратно. Будто его туда положили специально. Молодым было особенно тяжело видеть его… наше лицо, но я подошел. Из-под ребер у него торчал обломок остроги, все вокруг залила кровь. Не могло быть иного мнения, что там произошло.
Последние слова повисли в воздухе, складываясь в глазах Александра в жуткий образ, от которого перехватывало дыхание. Но еще больше ему стало не по себе, когда он представил, что творилось в душе Ская. Сашка́. Гуревича. Ведь для Александра это все сродни страшной военной истории про своего предка, какого-то дальнего родственника, которого он и не знал никогда. А для них это случилось по-настоящему. И это предательство было каким-то особенно страшным, чем-то библейским. Еще хуже, чем братоубийство.
Он даже не просил Ская прямо ответить на вопрос, почему Александра так холодно встретили. И так все понял. Он говорил, что здесь у них ресурсы рассчитаны на определенное количество человек. Значит, после того парня остались лишние. Говорят, на войне нет незаменимых. А тут замена слишком равноценная… Какого же этим ребятам…
Зарывшись в эти мысли, Александр совсем потерял счет времени. В чувство его привел громкий, даже слишком громкий для случайного, кашель Ская за дверью.
– Ты закончил? Вода-то у нас из бака. Вылилась, небось, вся уже.
– Да! – крикнул совершенно не намыленный Александр и принялся тереть голову. Вода и вправду стала остывать, что торопило его еще сильнее, – Выхожу.
Душевой отсек примыкал к санузлу корабля, в котором Александр и оставил свои вещи. Выйдя, он обнаружил чистое ветхое полотенце, которое, видимо, и заносил Скай. Сам хозяин корабля все еще сидел в антистрессовом отсеке. Заметив возвращение Александра, он оторвался от каких-то мрачных дум, встал и попытался придать своему видавшему виды лицу дружелюбное выражение.
– Ну как душ?
– Отлично. Как новенький.
– Да, корабельные системы все очень надежные оказались. Но мы стараемся все же не напрягать их без повода. В основном в речке купаемся, – Скай скупо улыбнулся и тут же вернул лицу обычную серьезность, тем самым давая понять, что светская часть беседы окончена, – Сейчас