из банков у него до сих пор оставался непогашенный кредит, взятый на закупку оборудования еще при открытии, второй и третий отказали, кредитный отдел четвертого тянул с решением… Зарайский взял деньги в фирме Козакова, выплатил зарплату сотрудникам и стал гасить кредит. Делать это оказалось непросто, учитывая беспорядочную игру эскулапа на тотализаторе и новую, более современную клинику-конкурента, открывшуюся неподалеку и переманившую к себе часть его клиентов и персонала. У Зарайского пошли просрочки платежей. Потом платежи и вовсе прекратились, что вылилось в сегодняшний визит коллекторов из агентства.
Внешность Зарайского выдавала в нем бодрого шестидесятилетнего интеллигента. Седые волосы, резкие, но благородные клинтиствудовские морщины. Обращаясь к ним на «вы», он смело пустил визитеров на кухню – около тридцати квадратных метров, обставленных итальянской мебелью, немецкой встроенной техникой и шведскими дизайнерскими штучками вроде миниатюрных деревянных подставок под крышки кастрюль. Предложил сесть. Нахмуренно стоя в прямоугольнике пасмурного света, изливающегося из больших скандинавских окон в пол, слушал Ингу. Извинившись, перебил ее:
– Перейдите сразу к сумме, пожалуйста.
Услышав, изменился цветом лица и на несколько секунд прикрыл глаза. Инге показалось, что ему сейчас станет плохо, но Зарайский открыл глаза, посмотрел на девушку и кивнул, невесело усмехнувшись.
– Я сам говорил на днях с Аба Арнольдовичем, он эти же цифры называл. А сейчас все равно слышу как в первый раз.
Он помолчал. За это время Инга успела периферийным зрением заметить на столе крошки и нож с испачканным маслом лезвием, горшки с засохшими цветами на полу у окна и грязную посуду, устроившую лежбище в раковине. Как-то не вяжется это с прочей обстановкой на кухне, подумала девушка.
– Я так понимаю, ваш визит – больше формальность, – Зарайский поочередно оглядел всех троих гостей. – Мы же с Аба Арнольдовичем все обсудили, провели, так сказать, реструктуризацию долга, – он опять коротко, не разжимая губ, усмехнулся. – Я закрыл клинику, распродал оборудование. Завтра как раз должны приехать люди, привезти на подпись договор, а то мне теперь отсюда и не выбраться. На автобусе разве…
– Нам сказали, что мы должны забрать… – начал Худой.
– Да-да, – поспешно закивал Зарайский, – прошу за мной. Всё в гараже.
Сам он, чуть прихрамывая на правую ногу, но держа спину по-военному прямо, пошел впереди, показывая им дорогу. Ингу, двинувшуюся было за ним следом, Худой попридержал рукой и шепнул:
– Я первый пойду.
Инга поняла, что он, несмотря на прием и обстановку, не расслабляется, опасаясь подвоха. Но в по-медицински чистом гараже на две машины они увидели только черный гоночный мотоцикл с задранным брызговиком и красный кабриолет BMW с заляпанными грязью боками. Откидной верх кабриолета был опущен.
– Милая штучка, – погладил капот автомобиля Худой. – Тут с одних