он гораздо больше времени проводил дома и с наступлением темноты никогда не ходил в мастерскую.
Он будто бы боялся чего-то. Старательно запирал двери и ставни. Вскакивал при малейшем непривычном звуке и, если детей не было рядом, от беспокойства не находил себе места.
Иногда он прибегал домой средь бела дня просто удостовериться, что все в порядке.
Однако когда София спрашивала, чего он боится, Альберт уклончиво отвечал, что с маленькими детьми может разное приключиться, и лишняя осторожность никогда не помешает.
София понимала, что эта перемена случилась с Альбертом после осенней ярмарки. Что же произошло? Альберт ходил гадать к Флаксе. Не она ли его напугала? Альберт заверял Софию, что нет: ничего необычного Флакса не говорила, теперь он уже и не вспомнит ее слов. И вообще, мало ли что болтают гадалки.
Да, именно это он и сказал – но почему же он так переменился? Для Софии многое оставалось непонятным, и в конце концов ей надоело спрашивать.
Передалось ли ей беспокойство Альберта, или же дело было в другом, но теперь она и сама ничему не радовалась. И это несмотря на прекрасное кольцо. Как можно быть такой неблагодарной? Иногда София жалела, что приняла подарок. На что ей кольцо? Лучше бы они потратили деньги на что-нибудь нужное.
Всякий раз, надевая кольцо, София чувствовала тревогу. Видно, это потому, что она не привыкла носить украшения. Такое баловство не для простого люда. Тяжелым грузом легло ей это на сердце – лучше бы она купила что-то теплое детям на зиму.
Никак иначе объяснить свое беспокойство она не могла. И в один прекрасный день не выдержала, сорвала кольцо с пальца и спрятала его с тем, чтобы никогда больше не надевать. Ей стало легче. Да и Альберт ничего не заметил.
В те дни София, как всегда, ходила к крестьянам трепать лен. Она была рада работе – дела у Альберта той осенью шли не очень.
Зима выдалась длинная, холодная и серая, но вот наконец наступила весна, и все напасти будто разом развеялись.
Прибавилось свету, и Альберт стал снова похож на себя. С весной не поспоришь. Он много и спешно работал, нагонял упущенное за зиму. Пора было готовиться к весенней ярмарке.
Альберт решил, что поедет один. Он был непреклонен. Дети, считал он, слишком малы, уж больно тяжко им пришлось в прошлый раз. София огорчилась, но поделать ничего не могла. Пришлось смириться.
На ярмарку Альберт поехал с крестьянином, торговавшим деревянными башмаками и всякими резными вещицами. Стекла он взял ровно столько, сколько позволил ему взять крестьянин.
Они останутся в Блекерюде на ночь и вернутся назавтра, с утра пораньше.
Весь день прождала София. Не сдержал Альберт слова, не вернулся, как обещал. Сколько раз она бегала к развилке, все смотрела, не едут ли.
В конце концов беспокойство и досада взяли верх, и она забыла приглядывать за детьми, хотя крепко обещала Альберту не спускать с них глаз.
Но Клас и Клара не нуждались в присмотре. Зимой Клас сделал первые шаги, и теперь ходил сам, да и Клара для своего возраста была большая умница.
Она взяла Класа за руку и отправилась на