Пожалуй, даже именно его ощущение, насколько маловажным ныне казался предмет речи, и позволило получить ряд преимуществ. Остор не мог всецело тревожиться за дипломатию с другими странами, пока миру грозило вот-вот кануть в небытие. В результате прогибаться пришлось оппоненту.
По завершению же дела, Владыка направился домой. После ухода Риэвира особняк стал казаться ему ещё больше и пустыннее. Как-то само собой кабинет начал перебираться в гостиную на первом этаже, и потому все бумаги по Инге, которые он намеревался просмотреть снова, расположились на низеньком журнальном столике. Близость кухни заставила Остора и налить себе земляничный морс. Прохладный напиток основательно улучшал мыслительную деятельность, пока ненароком стакан не плюхнулся ему на колени.
– Вот же! – недовольно воскликнул мужчина, стараясь руками оттереть пятно.
Действие было скорее машинальным. Любому понятно, что светлые костюмные брюки теперь следовало тщательно отстирывать. Так что Владыка несчастно вздохнул и поднялся в свою комнату для смены одежды. После приведения внешнего вида в порядок, он подошёл к окну и, уперев руки о подоконник, выглянул наружу. Отсюда был отличный обзор. Ему была хорошо видна часть улицы перед главным входом… и Мэйтэ, неловко посматривающая на калитку, но продолжающая крайне неспешно идти вперёд.
Вид женщины заставил Остора улыбнуться. А затем он, следуя внезапному мальчишескому порыву, побежал вниз по лестнице и дальше мимо сада, чтоб выскользнуть через черновой ход и оказаться на переулке. Удостоверившись, что его никто не видит, мужчина бегом преодолел расстояние до перекрёстка и, стараясь привести дыхание в норму, вальяжно повернул за угол.
– О, Мэйтэ! – деланно удивился Владыка, почти сталкиваясь нос к носу со старой знакомой. Та довольно улыбнулась, но слова произнесла с грустью:
– Наверное, это Судьба всё же встретить тебя.
– Разве ты не хотела меня видеть?
– Нет, хотела. Мне хотелось увидеться, но я так и не решилась пойти к тебе на работу или же постучаться в дверь дома.
– Что-то произошло? – тут же насторожился Остор. – Дети? Шейтенор?
– Нет, – опровергла она, издавая звонкий смешок. Его тревога, видимо, показалась ей забавной. – С ними всё в порядке.
– Тогда что?
– Ты не против, если мы уйдём с улицы? Здесь много прохожих. Мне не хочется вести разговоры у всех на виду.
– Хорошо. Но знай, что ты меня пугаешь.
Он осознал, что внутренне был крайне напряжён. Нутро ощущало нечто неладное, но, прежде чем они неспешно двинулись к калитке, губы привычно состроили беззаботную улыбку. Лицо привыкло изображать фальшь.
– Тут много чего переменилось, – заметила Мэйтэ, оглядывая крошечный дворик. – Стало значительно уютнее.
– В отличии от матери отец не любил заботиться о растениях. Да и я сам далёк от садоводства, – мужчина остановился и неловко погладил ствол ближайшего цветущего деревца. – Поэтому, в какой-то момент