места из переписки с друзьями» произведение малопонятное, как и его поведение: Гоголь изнурял себя голодом и постами, непрерывно молился, куда бы не приехал – почти не пропускал церковных служб. Его речи, тексты, письма, в основном, о том, как важно молиться, спасаться свою душу, искупать грехи и готовиться к смерти.
Теперь он мечтал поехать на Афон и даже предполагал, что на Святой горе допишет свою поэму. Чичикова ждали Сибирь и нравственное возрождение. Многие герои первого тома, которых Гоголь описал сатирически, должны были измениться. А чтобы это произошло, был убежден писатель, надо было измениться самому. Он заботился о своем духовном росте, искал душеспасительных разговоров, читал святоотеческую литературу.
У него были единомышленники.
По всей вероятности, в Оптину Гоголя направил Иван Киреевский. Духовный сын настоятеля обители – это он рассказал Гоголю о старцах, о том, как они понимают любого человека от крестьянина до первого лица в государстве, как они прозорливы, но главное – их сердца наполнены той любовью, которой никому не хватает в Москве и Петербурге.
И все, что обещал Гоголю Иван Киреевский, подтвердилось. Воспоминания об Оптиной стали настоящим утешением Гоголя в жизни. Ухудшающееся здоровье, нервозность, слабость – все это для писателя не важно, когда он получал весточки из любимого монастыря. Он не уставал писать об обители своим друзьям возвышенные строки: «Я заѣзжалъ по дорогѣ въ Оптинскую пустынь и навсегда унесъ о ней воспоминанье. Я думаю, на самой Аѳонской горѣ не лучше. Благодать видимо тамъ царствуетъ. Это слышится въ самомъ наружномъ служеніи… Нигдѣ я не видалъ такиъ монаховъ, съ каждым изъ нихъ мнѣ казалось, бесѣдуетъ все небесное. Я не распрашивалъ, кто изъ нихъ, какъ живетъ: ихъ лица сказывали сами все».
В марте 1851 года из Одессы Гоголь отправил иноку Порфирию свое новое письмо, в котором благодарил за книги и молитвы: «Как мне не ценить братских молитв обо мне, когда без них я бы давно, может быть, погиб. Путь мой очень скользок, и только тогда я могу им пройти, когда будут со всех сторон поддерживать меня молитвами».
Этой весточки отец Порфирий получить не успел: письмо Гоголь отправил 6 марта, а через 9 дней, 15 марта 1851 монах ушел из жизни. Наверное, это действительно был удивительный человек, потому что перед смертью Гоголю он трижды являлся писателю во сне, предупреждая, чтобы он готовился к финалу жизни. А накануне его кончины девяностолетний старец отец Иларион, живший за триста верст от Оптиной и не знавший ничего о болезни отца Порфирия, прислал Гоголю рубашку послушника, в которой писатель преставился.
Через два месяца после смерти своего оптинского духовного друга инока Порфирия Гоголь приехал в Оптину второй раз. Поскольку Гоголь – знаменитость, братия монастыря за ним незаметно, но пристально наблюдала. Между собой монахи отмечали, что с особенным чувством благоговения писатель отслушал вечерню, совершил панихиду на могиле своего духовного друга, монаха Порфирия Григорова,