ко мне… если что.
Юля все еще пристально смотрела на Кирилла, у глаза ее сделались в этот момент почему-то очень и очень темными. Или это так казалось из-за темноты. Она, словно густой туман подползала со всех сторон, тугими щупальцами раскручиваясь над головой.
Или это просто начинала угасать из-за нехватки керосина старая лампа в ржавом металлическом подстаканнике.
А у него в голове все бухало и гудело, словно глухо забил где-то вдалеке резкими ударами большой тугой барабан.
«Будь осторожен, Кирилл. И ничего не бойся…»
То же самое ему говорил дома отец. Словно целую тысячу лет назад, и в голове тупой резкой болью отдавалось раз за разом Его собственное имя. Кирилл.
Кир-рил…
Но вслух он так ничего и не произнес.
– Ладно, – расценив его молчании по-своему, тихо сказала Юля. Она изо всех сил делала вид, что не обиделась, но ее вид был до боли красноречив. – Вот твоя комната.
Девушка нерешительно замерла у покрытой лаком деревянной двери с круглой металлической ручкой. Третьей от окна.
Отошедший из-под плинтуса вытертый линолеум настороженно и противно скрипнул под ногами, дверь отошла в сторону с едва уловимым скрежетом смазанных петель. В длинной, вытянутой в глубину прямоугольной комнате было темно, тихо и немного душно.
Слышалось тихое посапывание, редкий неосторожный скрип кроватей и шелестящее дыхании. Этот звук существовал в помещении, как существует эхо или ветер – деловито шуршал по углам и в легком тюле занавешенного окна, прятался под кроватями и сонно кружил под потолком, то исчезая на мгновение, то снова накатывая с разных сторон тихим свистящим шепотом. Словно трепыхались на ветру невидимые листья.
Юля осторожно коснулась ладонью его плеча, словно прося пройти внутрь. Кирилл сделал шаг вперед, нащупывая в темноте дорогу. Рука Юли, все еще робко лежащая на его плече, служила ему ориентиром и подсказкой, и он осторожно двигался вперед, обходя в узком проходе разбросанные по полу чьи-то вещи, чувствуя кожей спертый колыхающийся воздух, и каждый раз подавлял в себе желание обернуться назад, потому что практически чувствовал направленный к себе любопытный взгляд.
Только смотреть в действительности было некому. И от этого становилось еще более не по себе.
– Вот, – тихо, почти шепотом.
Юлина рука указала в темноте на узкую койку-кровать возле окна, застеленную сверху коричневым тощим пледом. Плед был заправлен в плоский белый пододеяльник, но даже сквозь него казался неимоверно колючим и жестким.
В изголовье пухлым треугольником лежала взбитая подушка.
– Спокойной ночи.
С робкой осторожностью, с которой она делала все, девушка поставила рядом с кроватью его рюкзак, прислонив тот к железной ножке, и на цыпочках вышла. Неслышно. Словно мышь пробежала.
Кирилл еще долго сидел в темноте, ставшей без старой керосинки еще более густой и мрачной, и пытался слухом уловить отдаляющиеся