и, когда первая горечь прошла, Джо смогла позволить себе посмеяться над злосчастной книжкой, но все же не отвергать ее, и почувствовала, что благодаря нанесенным ей ударам она стала мудрее и сильнее.
– Я ведь не гений, как Китс, так что все это меня не может убить*, – отважно заявила она, – да и правда в этой шутке – на моей стороне, потому что отвергнутые части, которые сочли невозможными и нелепыми, были взяты прямо из самой жизни, тогда как те, что я выдумала из собственной дурацкой головы, объявлены очаровательно натуральными, нежными и точными! Так что я могу утешаться этим и, когда буду готова, снова возьмусь за свое и попытаюсь еще разок.
Глава пятая
Опыт домоводства
Подобно большинству юных жен, Мег начинала свою замужнюю жизнь с решимостью стать образцовой хозяйкой дома. Джон должен обрести в своем доме рай земной, видеть в нем всегда улыбающееся лицо жены, ежедневно вкушать самую изысканную пищу и никогда не ощущать потери ни единой пуговицы. Мег столько любви, энергии и радости вкладывала в эту работу, что не могла не добиться успеха, несмотря на кое-какие препятствия. Ее земной рай вовсе не был спокойным местом, потому что маленькая женщина волновалась по пустякам, слишком стараясь угодить, и суетилась, словно библейская Марта*, обремененная множеством забот. Порою она так уставала, что даже улыбнуться не могла, а у Джона началось несварение желудка после целого ряда изысканных блюд, и он неблагодарно потребовал простой пищи. Что же касается пуговиц, Мег очень скоро научилась удивляться тому, куда же они в конце концов исчезают, покачивать головой по поводу небрежности мужчин и грозить, что заставит Джона пришивать их самостоятельно и тогда посмотрит, выдержит ли его работа, сделанная нетерпеливыми и неумелыми пальцами, хоть немного дольше, чем ее.
Они были очень счастливы даже после того, как обнаружили, что невозможно жить только любовью. Джон не считал, что Мег стала менее красивой оттого, что глядит на него из-за хорошо знакомого кофейника. Да и Мег не считала своего мужа менее романтичным оттого, что он, каждое утро прощаясь с ней нежным поцелуем, неизменно и ласково спрашивал: «Что мне прислать тебе для обеда, моя дорогая, – телятины или баранины?»
Дом-малыш перестал быть прелестной беседкой для влюбленных, превратившись в домашний очаг, и молодые супруги скоро почувствовали, что такая перемена – к лучшему. Поначалу оба они просто играли в «вести дом», и это их по-детски забавляло. Затем Джон всерьез взялся за свое дело, почувствовав, что на его плечи легли теперь заботы главы семьи, а Мег убрала подальше свои батистовые рабочие халатики, надела большой фартук и принялась за работу, как уже упоминалось, вкладывая в нее больше энергии, чем благоразумия.
До тех пор пока длилась ее кулинарная мания, Мег пользовалась «Поваренной книгой» миссис Корнелиус так, словно это был сборник математических задач, терпеливо и с тщанием решая каждую из них. Иногда она приглашала на обед свое большое