заключительный мазок на картину горестей молодой хозяйки.
– Всего-то навсего? Выплесни все это в окошко, и пусть оно тебя больше не заботит. Только пожелай, и я куплю тебе сколько хочешь большущих банок желе, но, ради всего святого, кончай истерику, потому что я привел к нам обедать Джека Скотта, и…
Больше Джон ничего не успел сказать, так как Мег его оттолкнула и, трагическим жестом сжав руки, упала в кресло, воскликнув тоном, в котором слышались и возмущение, и упрек, и отчаяние:
– Гость к обеду, а дома все вверх дном! Джон Брук, ну как ты мог такое сделать?
– Ш-ш-ш! Он же в саду! Я напрочь забыл про это проклятое желе, но теперь уж ничего не поделаешь, – ответил Джон, рассматривая всю открывшуюся ему перспективу обеспокоенным взглядом.
– Тебе надо было послать кого-нибудь предупредить меня или сказать мне утром и надо было помнить, как я занята, – обиженно продолжала Мег, потому что ведь даже горлинка клюется, если встопорщишь ей перышки.
– Утром я об этом еще не знал, и у меня не оставалось времени тебя предупредить, так как я встретил Джека, когда уходил домой. Я никак не думал о том, чтобы просить у тебя позволения, ведь ты всегда говорила, что я могу поступать, как мне заблагорассудится. Я раньше никогда так не поступал, и пусть меня повесят, если я когда-нибудь еще раз попробую, – произнес Джон с удрученным видом.
– Очень надеюсь. Уведи его прочь немедленно. Я не могу с ним видеться, и у нас нет никакого обеда.
– Вот как? Это мне нравится! А где же мясо и овощи, что я послал домой, и обещанный тобою пудинг? – вскричал Джон, бросаясь в кладовую для продуктов.
– У меня времени не было что-нибудь готовить. Я собиралась пообедать у мамы. Прости, Джон, но я была так занята… – И слезы Мег снова полились ручьем.
Джон был человек мягкий, но всего лишь человек – и после целого дня на работе, придя домой усталым и голодным, застать там хаос, пустой стол и сердитую жену… Картина была вовсе не такой, какая могла бы способствовать душевному покою или мирному поведению. Однако он сдержал себя, и небольшая стычка скоро затихла бы, если бы не одно неудачное слово.
– Это неприятность, согласен, но если ты мне поможешь, приложишь руку, мы выкрутимся и еще сможем хорошо провести время. Не плачь, дорогая, просто сделай над собой усилие и приготовь нам что-нибудь поесть. Мы оба голодны, как охотники, так что нам все равно, что это будет. Дай нам холодного мяса и хлеба с сыром. А на желе мы не претендуем!
Джон хотел, чтобы шутка прозвучала добродушно, но одно-единственное слово решило его судьбу. Мег сочла, что намекать на ее печальный провал с желе слишком жестоко со стороны мужа, и последние капли ее терпения после его шутки испарились.
– Из этой неприятности тебе придется выкручиваться самому – как сумеешь. Я слишком измучена, чтобы еще «делать над собой усилие» для кого бы то ни было. Это так по-мужски – предлагать гостям кость и вульгарный хлеб с сыром! В моем доме ничего подобного не будет. Отведи этого Скотта к маме, скажи ему, что я уехала, заболела,