вычисляют нас, и нам приходится бежать. Снова и снова. Разве это не подозрительно?
Толпа негодует.
– Успокойтесь! – выкрикиваю я, выходя вперед. – Ребята, успокойтесь!
– Мы не предатели!
– Да, мы ничего не сделали!
– Может, это кто-то извне? – доносится до меня сквозь гул толпы одинокий голос Шайлин. Она стоит в сторонке, перебирая собственные пальцы. Способность Шайлин забирает ее спокойствие, нервы девушки часто шалят. Она грызет внутреннюю сторону губы.
– Что, Шай?
– Предатель может быть не среди нас, – негромко поясняет она. – Сюзерен Стоук известна своими опытами над Инсолитусами. Может…ну, я хочу сказать, может она использует кого-то со способностями для поиска мятежников? В «Вифлееме» содержатся десятки заключенных Инсолитусов.
– Дэвид говорил о том же, – вставляет Кит воодушевленно. – Упомянул о «Вифлееме».
В мою голову будто вонзается огненная стрела. Воспоминания лавой струятся по сознанию, и я зажмуриваюсь, потому что вижу сцену из прошлого. Она смотрит на меня так, будто я ее заклятый враг. Может, теперь так и есть.
«Я никогда этого не забуду»
– Думаю, это не лишено смысла, – продолжает Мейсон. – Если доносчик содержится в «Вифлееме», значит, чтобы заткнуть его, нам придется туда проникнуть.
Толпа снова гудит.
– В самую охраняемую тюрьму в мире? – пораженно спрашивает кто-то. Я часто дышу. Мгновения прошлого едят меня заживо, прожевывают мои внутренности и выплевывают их, будто нечто мерзкое. Да, я мерзость. Я сделала нечто непростительное. И я вовсе не удивлюсь, если она докладывает на нас добровольно. Потому что когда-то я сделала то же самое с ней.
Кит лихо усмехается.
– Именно так.
Глава вторая
(Ксана)
В ушах все еще звенит. Не могу отделаться от ощущения слежки, даже когда сама отгораживаюсь от связи. Это сложно, поскольку мысли на той стороне – смешаны, безумны и беспорядочны. Встряхиваю головой и ментально закрываюсь.
Мне не понять, действительно ли она делает это. На самом ли деле мстит мне, донося на мою группу. В ее сознании лишь тихий гнев, и он покрывает все остальные мысли ярко красной пеленой. Мне не пробраться сквозь этот заслон.
Сажусь на один из камней и опускаю голову между колен. Отвратительное чувство тревоги вперемешку с тошнотой поглощает меня. Если мы не покинем это место, нас перебьют. Если покинем, но оставим доносчика в живых, нас перебьют чуть позже. Если мы пойдем на «Вифлеем» – самую строго охраняемую и практически неприступную тюрьму на свете, нас перестреляют еще до того, как мы подойдем к чертовой горе, на которой она стоит.
Выходит, что бы мы ни выбрали, все закончится плохо.
Слышу хруст гравия и слегка поднимаю голову, чтобы посмотреть. Надо мной возвышается Шайлин. Она довольно милая, несмотря на острые черты лица и немного грубоватый голос. Она слегка напоминает китаянку и чероки в одном лице. Длинные темные волосы завязаны в косу, и Шай то