Сашка.
– Так что мы будем делать? – спросил другой студент, возможно, это был молчаливый Павел.
Что ж, разумный вопрос.
– Наверное, нам следует принять одно решение на всех, – продолжил парень.
– Это почему же? – Михаил опять хотел отделиться от остальных. – У меня, например, свои собственные планы и я не собираюсь в них никого посвящать.
– Да знаем мы твои планы, – зло заметил Толик.
– И вообще это все из-за тебя, – нелогично предположила Нина.
– Обвал из-за меня? – закипел Миша, – думай, что говоришь!
– Не хами, – неожиданно за нее заступилась Татьяна. – Она в чем-то права. Мы все бегали по закоулкам и искали тебя, как жена загулявшего мужа. Это ведь тебе знакомо.
– Ой, вот только не начинайте свои нотации, – Михаил не намерен был отступать, – сами, поди, детей не в капусте нашли.
– Нет, не в капусте, – мирно согласилась Татьяна, – но я их от родного мужа родила.
– Это вы на что намекаете? – задала вопрос студентка Маша, – и откуда вы можете знать о его жизни.
– Я жизнь прожила, мне и так все понятно, – неуклюже закончила Татьяна и отошла к подруге.
– Ах, жизнь прожили, – Маша не стерпела, не смолчала, – наверное, и про каждого из нас уже напридумывали кучу всякой чернухи. Терпеть такое не могу.
Она отошла в другую сторону, подружка за ней, а там гуськом подтянулись студенты.
Оставшееся от обвала свободное пространство было не большим, но этим двум женщинам из разных поколений удалось разделить его и всю компанию на две неравные части. Влад остался перстом на пустом пятачке в центре.
– Итак, – невозмутимо начал он, – если все закончили, то у меня для вас две неприятные новости. Первая. Кому-то необходимо выяснить состояние выхода и это можешь только ты, – он указал на Ивана, – и вторая новость. Для того, чтобы нормально дойти до другого выхода нам придется смириться с обществом друг друга еще на некоторое время.
Влад вспомнил, почему он так ненавидел людей и ненавидел находиться в их обществе слишком долго. Всегдашние склоки на пустом месте, скандалы из-за ерунды и просто дрязги выбивали его из колеи. Он не хотел никого мирить или ссорить. В данный момент он хотел только одного – побыстрее попасть домой, запереться там в своем гнезде в одиночестве и больше никогда не видеть никого из них.
Точно, – решил он про себя, – больше не могу. Это последний рейс, последняя группа. Как только выберемся, сразу уволюсь. Не буду ждать завтра или конца месяца, сразу же рвану в контору и напишу бумагу. На свободу с чистой совестью!
Но вслух он произнес совсем другую речь.
– Иван, коллектив ждет! – подбадривал он мужчину. Тот упрямо покрутил головой.
– Давай, мужик!
– В самом деле, бегом туда и обратно!
– Ну что ты ломаешься? Ведь все равно пойдешь!
Голоса завалили несчастного со всех сторон и он сдался.
– Вы не понимаете, – проговорил он, – это страшно. Я едва-едва избежал завала. Я видел, как камни сыпались. Я боюсь.
– Мне представляется, –