закрывалась за посторонними, он снова накидывался на жёнушку, хотя большей частью всё ограничивалось почти детской вознёй и играми.
И сколько раз они просто лежали рядом, нежно лаская друг друга…
А вечером они сидели, обнявшись, глядя на пламя камина, забыв о прошлом и не думая о будущем.
Даниель прекрасно ``вписывался в картину``. Он тоже молча сидел на полу, глядя на огонь.
Даже не играл, a просто иногда подходил то к Глебу, то к Рону, устроившемуся в соседнем кресле, и трогал их, словно проверяя, что они здесь.
На Франсин он только вскользь бросал взгляды, а она тоже старалась не смотреть на него в упор.
В первый же вечер он заснул прямо в салоне, и Рон перенёс его в спальню.
На следующий день, вернее вечер, Даниель, держа Рона за руку, выслушал сказку, которую прочитала Франсин.
А на третий день Глеб и Франсин сидели с Дэном вместе. Женщина начала читать, а Орлов взъерошил малышу волосы и вышел.
Мальчик заволновался было, но женщина, так же не глядя на него, спокойно продолжала сказку, и Дэн успокоился.
А когда он, наконец, уснул, Франсин просто сползла на пол и, тихо рыдая, произнесла все благодарственные молитвы, которые знала и даже сочинила несколько новых.
«Завтра на работу…» думала она, зачарованно глядя на спящего сына. «Я должна быть благодарна Мэри за всё это… Я благодарна… благодарна… благодарна…» пыталась она обмануть сама себя.
* * * * *
Когда Франсин вышла в кухню, ещё в халате, Глеб уже убегал, что-то дожёвывая.
– Желудок испортишь! – бросила она ему, улыбаясь.
Он только кивнул и почти выбежал из кухни.
Рон сидел за столом.
– Удачи, дочь моя! – произнёс он нежно. – Поезжай на работу спокойно. Kак Дэн проснётся – я им займусь. И гляди…
Он склонился под стол и вынул котика-сфинкса.
– Плюш! – Она схватила своего любимчика в охапку, тиская худенькое, каракулевое тельце.
Зверька явно не смутило ни совершенно другое лицо хозяйки, ни изменившийся голос – запах и манеры оставались теми же, так что он ласкался, тёрся мордочкой и звонко мурлыкал.
Последний штрих для полного счастья.
* * * * *
После утренней планёрки Глеб распустил офицеров, они вроде как начали расходиться, но расставив стулья, вдруг дружно повернулись к Орлову и с криком: «Сюрприз!» забросали его конфетти, серпантином и рисовыми зёрнами.
Oткрыли шампанское, Глеба фамильярно толкали, хлопали по плечам, пожимали руку. Присоединились и его шофёры и секретари.
– Зажали ««мальчишник»! – говорили ему. – А свадьбу справлять будете?
– Ребята, ребята, тихо, – произнёс Орлов, растроганный до глубины души. Он машинально осушил бокал шампанского, и в наступившей уважительной тишине объяснил; – Я ж две недели здесь не был… Дел накопилось. А насчёт свадьбы – Франсин овдовела недавно. И хоть они с тем мужем и разошлись, сами понимаете…
Глебу снова налили, он отсалютовал и выпил,