на неотложные дела, но, не смотря на то, что офицеры выехали к месту дуэли затемно, уже ожидал их, нетерпеливо прохаживался, приминая ботфортами белую от инея траву. Морошкин Пуп – большую поляну, окруженную со всех сторон лесом, устилал туман, настолько густой, что за двадцать шагов любой предмет принимал неясные очертания и расплывался в серой мгле.
От кареты, запряженной парой лошадей, отделились двое. В одном Ревин узнал собственной персоной Шлепкова, одетого в костюм для охоты, второй мужчина, полный, с густыми бакенбардами, был ему незнаком.
– Доброе утро, господа! – Талманский выпустил струйку пара, и Ревину подумалось, что соперник уже успел разогреться физическими упражнениями. – Это доктор Блюмер. С Федором Павловичем вы знакомы, он любезно согласился стать моим секундантом.
– Прошу, выбирайте оружие! – Шлепков протянул две шпаги без ножен. – Уверяю вас, они абсолютно одинаковы!
Ревин взвесил в руке прямой обоюдоострый клинок с массивной гардой.
– На самом деле, одинаковых шпаг не бывает, – произнес Талманский. – Каждая уникальна, как… женщина. Та, что вы выбрали – грустна и молчалива, моя же подобна пляшущей у костра цыганке. Не желаете поменяться?
– Предпочитаю молчаливых, – клинок Ревина очертил в воздухе дугу.
– Тогда начнем.
– Господа! Господа! Я не знаток дуэльного кодекса, – заговорил молчавший до селе Блюмер, – но, по-моему, дерущимся должно быть предложено примирение.
– Доктор, – поморщился Шлепков, – мы собрались здесь не для того, чтобы вчитываться в казуистику правил… Впрочем… Не желаете ли примирится, господа?
– Считаю примирение невозможным, – буднично произнес Талманский.
– Сколько раз, скажите, вы произносили это? – не выдержал Александр. – Таким же точно тоном?
– Осторожнее, – предупредил Талманский. – Или вы рискуете услышать эту фразу еще раз.
Со стороны дороги явственно фыркнула лошадь, звякнула подножка экипажа. Все обернулись на звук.
– Кого еще там несет? – прищурился Шлепков.
– Господа! – по кочкам, неловко размахивая руками, бежал человек. – Господа, остановитесь!
– Боже мой! Загоруйко… Какого черта вам надо?
– Прекратите! – Загоруйко подбежал, и обратился, переводя дух, к Талманскому: – Я отказываюсь от ваших услуг!..
– Шшто?! – прошипел Шлепков. – Пошел прочь, мальчишка! Что ты несешь?!..
– Федор Палыч, прошу вас, умоляю, остановите дуэль! Вы же можете!
– Я не могу. И никто не может. Оскорбление нанесено… Ну, что вы, право, как барышня, – Шлепков поморщился. – Встаньте… Да отпустите же меня, господи!..
Александр улучил момент и зашептал на ухо Ревину:
– Талманский – артист. Ему мало убить вас просто так, он станет грассировать. Попытайтесь поймать его на браваде… Я…
Александр осекся.
– Что же вы хороните меня раньше времени? – Ревин выглядел спокойным, излишне спокойным. –