в стиле черной графики. В молодом человеке угадывался сам хозяин, а невеста с фатой на голове, вероятно, была его женой. Кругом царили порядок и чистота, редко встречающиеся в одиноком мужскому быту.
Хозяин уже сидел на высоком стуле за компьютером. Ева сбросила свою белую куртку и уселась по правую руку от него.
– Включить отопление?
– Нет, мне не холодно. – На ней был тонкий бархатистый свитерок серо-голубого цвета, а сверху повязан яркий разноцветный платок из тонкой полупрозрачной ткани. Сам же хозяин был одет в светло-зеленое трико и белую футболку с короткими рукавами, обтягивающую его мощный торс и большой выпуклый живот. При такой комплекции холод ему не грозил.
– И, правда, теплая, – сказал он, дотронувшись до ее талии. Этот жест показался Еве несколько излишним и интимным. Было ощущение, что хозяин уже давно её знает, настолько простым и домашним было его обращение.
Вскоре они были поглощены восстановлением образа молодой барышни в красивом старинном платье.
– Здесь надо бы еще подретушировать, – вырвалось у Евы. Ну, вот пришла и еще командую, да? – Улыбнулась она.
– О, какая вы тонкая! Занимались когда-нибудь фотографией? Пойдем ко мне работать, – хозяин поощрительно похлопал ее по плечу. Он уже был с ней на ты.
– Нет, я никогда этим не занималась профессионально. – Он не поверил.
– Да, нет же. У меня есть фотоаппарат «Кодак», и если я что-то фотографировала, то печатала снимки в фотоателье. Если бы я умела, то не пришла бы к вам.
– Хорошо, что так получилось, и тебе дали мою визитку, – хитро улыбнулся он кошачьей улыбкой.
Так за разговором работа незаметно продвигалась, а хозяин как будто никуда и не торопился, хотя Ева красноречиво поглядывала на часы, боясь опоздать к автобусу.
– Да успокойся, довезу я тебя до дома.
– Довезете? – растерялась она. – Спасибо, только мне нужно еще в магазин за продуктами забежать.
– Забежишь. А мы сейчас суп поедим.
– Спасибо, я не хочу.
Так между ними завязался странный разговор, как у близких родственников или случайных попутчиков в купе поезда, когда незнакомые люди болтают все подряд, думая, что видятся в первый и последний раз. О себе он рассказывал много и сумбурно, большую часть чего Ева не сразу поняла, осталось только болезненное впечатление от того, что Мастер – это глубоко раненый судьбой человек. Как будто подтверждая какой-то универсальный, действующий в мире закон, он добавил,
– Кого ни возьми, все раненые.
– У меня тоже непростая судьба, – И Ева рассказала ему о скоропостижной смерти мужа, о том, что написала о нем книгу, которая уже живёт своей жизнью в интернете. Даже о снах.
– Наверно вы его очень любили?
– Да, очень.
Он возжелал прочесть книгу, и Ева пожалела о том, что проболталась. Она не искала славы, не собиралась