мужчины и женщины, сражались плечом к плечу, и сдается мне, что у феллахов, скрывающихся высоко в горах, в сотнях миль к северу от Форт-Тибериаса, тоже нет таких картинок. Именно эти фотографии, а вовсе не пытки являются предвестниками того, что и эту войну Легион проиграет.
Но вот еще одна головоломка для Жуанвиля: если аль-Хади знал, что за ним будут следить, под влиянием какого самоубийственного порыва он взял с собой бомбу на прогулку по улицам Алжира? Ему наверняка было известно, что потом его схватят – что и произошло десять минут спустя, после непродолжительной погони. В баре было пятеро погибших и двенадцать раненых. Кроме того, пришлось госпитализировать двоих жандармов, получивших ушибы, когда они защищали аль-Хади от толпы алжирцев европейского происхождения, которая моментально собралась на месте ареста.
Аль-Хади смотрит на меня. Ну и взгляд! Догадываюсь, о чем думает лейтенант: «Это взгляд соучастника, такими взглядами обмениваются мучитель и жертва. Их что-то связывает». Быть может, такая связь и существует. Аль-Хади понимает, почему я должен его пытать, а я уже знаю, почему аль-Хади пришлось убить Мерсье.
– Думаешь, я не знаю, каково тебе приходится, – говорю я нашему узнику. – Я такой же человек, как ты, и все прекрасно понимаю. Когда напряжение будет увеличиваться, начнется неприятное покалывание, сперва терпимое, но вскоре ты перестанешь владеть собой. Ты будешь благодарен за кляп, но, боюсь, повредишь себе запястья кожаными ремнями, а этого мы предотвратить не сумеем. Ты даже не представляешь, какой вред наносишь своему телу, пока голова переполняется электрическими разрядами. А когда вынут кляп… в конце концов ты должен сказать именно то, что я хочу услышать. Как видишь, мне некуда спешить. Так что давай пока поговорим о твоем браке. Эта твоя женщина, эта Зора… как часто она ложится к тебе в постель? А может, ты к ней ложишься? Подвергалась она обрезанию клитора? Бреется она между ног? Вы целуетесь? Знаешь, я никогда не видел, чтобы араб целовал свою женщину. Если мы ее возьмем, мы хорошо повеселимся? Как по-твоему, мы хорошо повеселимся, если ее возьмем? Ты нам все расскажешь. Фантазировать нам не придется. Во всяком случае, Шваб, как видишь, лишен воображения.
Допрос продвигался медленно. Я намеренно не спешил. Шваб – лейтенант, стоявший рядом со мной, выглядел все более мрачным и раздраженным. Я уже объяснил ему, что, учитывая характерный для арабов склад ума, если мы сумеем заставить аль-Хади говорить о его жене и личной жизни, если сумеем проникнуть в грязный гарем его мыслей и вынудить его о нем заговорить, тогда он будет говорить о чем угодно. Он будет окончательно сломлен.
Жуанвилю, командиру части, дислоцирующейся в Форт-Тибериасе, я, пожалуй, изображу это дело так, будто занимался редким видом практической антропологии. Хотя едва ли мне придется оправдываться перед полковником Жуанвилем за медлительность при применении моей методики. По мнению нашего полковника, важны не столько результаты,