м явлением. Утром за какие-нибудь 10 минут вся палуба «Бигля» и поверхность океана в радиусе двухсот ярдов вокруг нашего корабля оказались покрыты пылью. Пыль падала стеной с неба. Пыльная тьма закрыла облака. Выпадение пыли было весьма необычным, и я с болью наблюдал за тем, как растут горы пыли на палубе. Невозможно выразить то изумление, которое я испытал, наблюдая за падением частичек пыли. Все быстро обратили внимание на то, что из разных закоулков палубы доносится серный запах, доставлявший невыносимые страдания тем, кому пришлось драить палубу. Корабль выглядел настолько убого и запустело, что мое возвышенное состояние быстро испарилось. Я расспросил членов команды, по их словам выходило, что случай это обычный, особенно при длительном плавании, и пытливый читатель может ознакомиться с примерами подобного рода, упоминаемыми капитаном Фицроем в отчете Адмиралтейству.
Еще Шамиссо в своем «Tagebuch» говорил, что подобные пыльные дожди ранее собирались в ураганы. Теперь же я не заметил турбулентности на корабле, свидетельствующей о приближении урагана. Благодаря помощи мистера (ныне – капитана) Салливана мне удалось собрать изрядное количество означенной пыли, весом почти в 4 фунта. По возвращении в Англию спустя 4 года мне удалось рассмотреть пыль под микроскопом. Содержимое фляжек, в которых я хранил пыль, состояло из множества различных материалов. Самым удивительным мне показалось присутствие силиката, встречающегося лишь в великой азиатской пустыне Гоби. Также обнаружилось весьма изрядное количество органической субстанции, являющейся, в сущности, останками тараканов и других представителей вида Blattidae, а также пауков, частиц плесени и засохшей крови (возможно, человечьей, но в точности это установить не удалось). Наибольшую часть содержимого указанных фляжек составляла обыкновенная пыль, каковую в изобилии можно обнаружить в любом лондонском доме. Мнение капитана Фицроя о вулканическом происхождении этого пылевого дождя пришлось, по результатам данного исследования, признать ошибочным. Каким образом обычную домашнюю пыль занесло так далеко в океан, остается загадкой. Тем не менее указанный феномен является проявлением лишь материального мира и не несет в себе ничего сверхъестественного. На этом я заканчиваю описание сего курьезного случая, ибо нам не пришлось впоследствии сталкиваться с чем-то подобным, и я весьма доволен тем, что мой разум двинулся в другом направлении.
«Путешествие на корабле „Бигль“»
Чарлз Дарвин (1845)
Глава 1
Я встала и подошла к зеркалу. Меня зовут Марсия. Сколько мне лет и как я выгляжу – все это в зеркале как на ладони. Я заглянула в него, и то, что я там увидела, мне не понравилось. Серебристая пыль и крошечные коричневые звездочки удвоили глубину стекла. Я наугад поскребла одно из пятнышек ногтем – пятно исчезло, а на стекле остался тонкий, белесый, похожий на перышко след – словно шлейф от реактивного самолета в небе. Наверное, это просто жир с моего пальца. Я снова прикасаюсь к поверхности зеркала, и призрачно-белое пятно становится больше. Я едва позволяю себе дышать – так завораживает меня эктоплазма, струящаяся с пальцев экстрасенса. По правде говоря, я вообще не люблю дышать на зеркала и прочие полированные поверхности: от этого они тускнеют. У меня есть предположение, что конденсацию влаги на таких поверхностях вызывают имеющиеся на них мельчайшие частицы пыли.
Ужасные бесформенные пятна успели покрыть едва ли не всю поверхность зеркала, прежде чем я смогла взять себя в руки и вновь принялась соскребать с него грязь – аккуратно, касаясь стекла только ногтем. Стекло такое гладкое. Ума не приложу, как пыли удается прилепиться к нему. Зеркало словно обладает гравитационным полем, притягивающим к себе сначала пыль, потом мое лицо, а уже затем – оставшуюся часть комнаты. Соскребать пыль оказалось делом безнадежным. Приходится прибегнуть к помощи рукава. Я тру и тру, а затем вдруг понимаю, что коричневые звезды – это ведь пятна ржавчины, абсолютно недоступные со стороны поверхности зеркала. А что касается пыли и жирных пятен, то с ними лучше всего справится медицинский спирт. Мне нравится пользоваться спиртом. Дело не просто в запахе: меня посещают видения…
Я представляю себе, что я – в Бразилии, в Гайане или еще где-нибудь.
Там, в Бразилии, в Гайане или еще где-нибудь, простые люди – еще несколько лет назад они в поте лица своего трудились на жалких клочках земли, отвоеванной у джунглей, а теперь перебрались в трущобы на окраине большого города, – эти люди приходят ко мне. Они работают в гостиницах, на железной дороге. В этом новом для них мире все загадочно и в равной мере обладает колдовской силой: машины, поезда, радиоприемники, электричество. Ко мне они относятся как к своей. Я живу среди них, в одной из таких же лачуг, но никому здесь и в голову не придет усомниться в безграничности моих исцеляющих способностей. Колдовство белой женщины имеет твердую репутацию надежного средства. Лица пришедших ко мне искажены причудливой гримасой – смесью надежды и безнадежности. Они надеются на то, что сегодня вечером я сумею сотворить колдовское снадобье, но положение, в котором они сами оказались, в общем и целом – безнадежно. Магия большого города редко бывает милосердной. Они считают, что это большой город наградил их кашлем, вызываемым промышленной